Патриция Корнуэлл - Джек Потрошитель

Они никогда не встречались вне студии, когда он сделал ей предложение. Сикерт бомбардировал Кристину телеграммами и письмами. Внезапное внимание со стороны мастера настолько поразило девушку, что она серьезно заболела, и семья отправила ее отдохнуть в Девон. Сикерту поехать не предложили, но он последовал за ней на поезде. Через несколько дней они обручились против воли отца девушки.

Мистер Энгус смирился с помолвкой, когда узнал, что безденежный художник сумел продать большой портрет неизвестному покупателю. Может быть, Кристина сделала и не такую плохую партию. Анонимным покупателем оказалась Флоренс Паш, покровительница и подруга Сикерта, желавшая поддержать художника. «В субботу женился на некоей Кристине Энгус», — телеграфировал Сикерт Нэн Хадсон и Этель Сэндз 26 июля 1911 года. И тут же он делится своими огорчениями: «Ювелир не принимает обручальное кольцо назад». Речь идет о том кольце, которое Сикерт купил своей первой, несостоявшейся невесте.

Кристина и Сикерт поженились в мэрии Паддингтона. Большую часть времени они провели в Дьеппе и в Энверме, в десяти милях от Дьеппа, где сняли дом. Когда в 1914 году началась Первая мировая война, они вернулись в Лондон. В художественном смысле эти годы были для Сикерта очень успешными. Он написал множество статей. Его картины отражают то напряжение, которое существовало между супругами. Именно благодаря этому он стал по-настоящему знаменитым.

В первые годы брака с Кристиной Сикерт написал свою знаменитую картину «Ennui». Он рисовал батальные сцены, а затем вновь вернулся к мюзик-холлу. Он пропадал в Нью-Бэдфорде каждую ночь. Были и другие картины, отражающие его склонность к сексуальному насилию. На одной картине полностью одетый мужчина подходит к обнаженной женщине, лежащей на постели. На другой одетый мужчина склоняется над деревянной спинкой кровати, точно такой же, как и та, на которой убили Мэри Келли. Это тот редкий случай, когда Сикерт рисует не железную кровать.

Здоровье Кристины продолжало причинять Сикерту неудобства. Он пишет длинные письма своим подругам, готовым прийти на помощь. В них он утверждает, что был рад сделать «еще одно живое существо более счастливым, чем раньше». Если бы у него только были деньги, добавляет он, чтобы нанять двух слуг, которые могли бы заботиться о его больной жене. «Я не могу бросить свою работу и не могу вывозить ее за город». Сикерт просил Нэн Хадсон разрешить Кристине приехать к ней и провести у нее некоторое время.

После войны Сикерт вернулся во Францию. В 1919 году он поселился в бывшем здании жандармерии на рю де Дувран в Энверме. Кристина заплатила 31 тысячу франков за полуразрушенный барак. Спальнями в доме служили бывшие камеры. Ее муж решил восстановить Мезон Мутон и подготовить дом к переезду жены из Лондона. Кристина должна была оставаться в Англии и постепенно высылать мужу обстановку и другие вещи. Это стало слишком большим испытанием для Кристины. Она слегла с жестоким невритом. Полтора месяца она боролась с болезнью, но даже после этого двигалась с большим трудом.

Сикерт тоже двигался с трудом. Он никоим образом не собирался помогать своей больной жене. Летом 1920 года Кристина написала родителям, что жить в Мезон Мутон невозможно. На фотографии, которую Сикерт прислал жене, видно, что его башмаки не видели щетки с момента отъезда жены — то есть не меньше четырех месяцев. «Боюсь, он потратил все деньги, которые я откладывала на устройство пола в кухне и на раковину». Сикерт сказал Кристине, что он купил «лоджию с видом на реку, расписанную фресками XV века», которая станет «настоящим состоянием».

К концу лета 1920 года Кристина не видела Сикерта так долго, что даже написала ему в письме: «Мой малыш, полагаю, это мое последнее письмо, написанное перед окном с видом на Кэмден-роуд. Было бы замечательно увидеть тебя вновь, но так странно». Вскоре Кристина вместе со всей обстановкой переехала в свой новый дом в Энверме и обнаружила, что там нет освещения и водопровода — только бочки для сбора дождевой воды. В колодце валялась дохлая кошка. Одна из сестер Кристины решила, что бедное животное утонуло. Слабой и больной Кристине приходилось пересекать весь сад и карабкаться по лестницам, чтобы просто воспользоваться туалетом. После смерти несчастной женщины ее родные поняли, что она превратилась в настоящий призрак.

Летом Кристина чувствовала себя неважно, но потом ей полегчало. К несчастью, облегчение было временным, и осенью разразилась катастрофа. 12 октября Сикерт телеграфировал сестре жены Андрине Шведер, что Кристина тихо умирает и очень много спит. Анализ спинно-мозговой жидкости показал наличие «туберкулезных бацилл Коха». Сикерт обещал телеграфировать, «когда свершится смерть». Он собирался кремировать Кристину в Руане и похоронить ее на маленьком церковном кладбище в Энверме.