Дмитрий Быков - Салтыков-Щедрин

Или я могу работать с отличниками, которые сами мотивируют. Такой класс у меня тоже есть, они знают всё лучше меня, и с ними мне интересно. Вот там я люблю рассказывать этот эпизод, про масонство применительно к «Войне и миру», про Баздеева. А потом говорю: «Ну вот, я вам, в сущности, фигней какой-то забиваю головы, а ведь завтра комиссия Минобраза, которая частную школу будет проверять особенно жестоко. Ну что вы им скажете?!» И такой ленивый голос с камчатки: «Львович, вы говорите, что надо – мы скажем». (смех в зале)

Вот если у вас есть такие отношения с классом, то все будет хорошо. И у них действительно все отскочило от зубов, когда было надо, комиссия сказала: какие прекрасные, какие мотивированные дети!» Сейчас это слово «мотивированные» очень модно. Мотивированные, да.

А вот с хорошистами я не знаю, как работать, я не знаю, как их заинтересовать. Им литература не нужна. Они в ней не находят ответов на свои проблемы. А вот отпетые находят, не случайно я помню, как мне один такой, совсем безнадежный, вот такой гориллообразный мальчик говорил: «Ну, я Базаров…» Я говорил: «Да, ты Базаров, и поэтому учись у него. Вот если бы он вел себя чуть лучше, он бы, может быть, не помер».

Дмитрий, вы в гуще школьной темы. Мы-то со стороны видели фильм «Школа», а каково ваше мнение о нем?

Эстетически мне это очень нравится. Там есть потрясающие сцены, снятые одним куском, как вот две последние серии. Там прекрасные актерские работы. Очень хорошая, узнаваемая речь.

Но это все не имеет никакого отношения к школе. И слава Богу. Потому что это какой-то ужасный мир. Вы же знаете, что Гай Германика в школе не училась. Ее оттуда выгнали. Это страшный мир, возникший в воображении больного, книжного подростка, такого загадочного, такого ненавидящего тоже всех и себя.

Но эти взрослые половозрелые путаны в 10 классе, эти страшные мальчики-новоконформисты, эти законченные нацики… «С кого они портреты пишут? Где разговоры эти слышат?», как писал Лермонтов. Я в разных школах преподавал – и в частных, и в обычных, и один мой ученик до сих пор мне делает скидку за починку моей машины в автосервисе, я помню, это был странный, страшный малый такой – Сережа, я первый в его жизни поставил ему «четыре». И он мне сказал: «Дмитрий Львович… Вы, прям, ангел…» (смех в зале)

Вот. Всякие у меня дети бывали. Но таких вот, как в фильме, у меня не было, слава Богу. И я думаю, что их и нет. Вот есть вечный такой вопрос: а что делать учителю, если его ребенок ударил? В школе же есть такие ситуации, фактически есть. Если класс тебя бойкотирует, что делать? Они если захотят тебя бойкотировать, они всегда тебя уроют, потому что ты один, а их тридцать. Или, если ты в хорошей школе, двадцать. Или, если в сельской, трое. Но все равно – трое на одного, понимаете? Это нормальная ситуация.

Ребята, не надо до этого доводить. Когда он тебя ударил, уже делать нечего, уже ничего нельзя делать, уже надо менять профессию, уже надо переквалифицироваться в управдомы.

Вот в 1993 году в сентябре в Белом доме что надо было делать? Не доводить до этого. А когда до этого уже довели, тут делать нечего. Точно так же и здесь. Ты обязан сделать так, чтобы они тебя слушали. Как ты это будешь делать – твоя проблема. Ты можешь орать, ты можешь льстить, подлаживаться, ты можешь быть смешным, можешь быть клоуном, ты можешь внушать безумное почтение к себе, чтобы они чувствовали это. Если не умеешь этого, то все.

В общем, это довольно тяжелая штука. Я иду по самому простому пути. Самому циничному. Я знаю, что дети любят уважать себя. И у них нет никаких оснований для самоуважения. Надо их заставить уважать себя, и они будут за это тебя любить. Докажи им, что они умные. Поставь перед ними сложную, серьезную задачу. Заставь их решить эту задачу. И они будут тебя обожать.

Скажи им: «Ребята, сегодня у нас очень трудная тема. Мы пишем сравнительную характеристику Кутузова и Наполеона. Я понимаю, что это далеко не для 10 класса, это сложнейший вопрос, но кто это сделает хорошо, тот может рассчитывать на любую пятерку и мое уважение». Тема элементарная, на самом деле, идиотская, но ребенок, пишущий это, начинает себя чувствовать хозяином миров. Найдите пару хороших сочинений, прочтите их в классе. Дайте ему это почувствовать. Лучше возьмите того ученика для этой цели, который уже положил на себя с прибором и чувствует себя отпетым и не видит за собой перспектив, – внушите ему, что он – непонятый гений, и любая попытка зашуметь на вашем уроке будет пресекаться этим непонятым гением, особенно, если у него здоровые кулаки.