Русские знали, что горцы, чтобы вызволить своего старца, не пожалеют отдать молодых здоровых пленников.
Я привёл выдержки из рассказа „Набег“. В других произведениях Толстого сказано, каким бизнесом занималось русское войско: тела убитых кавказцев продавались их родственникам. В рассказе „Рубка леса“ читаем: „казаки, слышно было, сделали славную атаку и взяли три татарских тела“. Другое достижение: „вырубили леса версты на три и очистили место так, что его узнать нельзя было: вместо прежде видневшейся сплошной опушки леса открывалась огромная поляна, покрытая дымящимися кострами“.
Как далеко ещё было до понятия „тактика выжженной земли“. И до понятия „военный преступник“. Росла слава покорителя Кавказа Ермолова. Юрий Тынянов пишет о нём в романе „Смерть Вазир-Мухтара“: „У Ермолова не было ни одной победы, и он был великий полководец“. Как же так? Немыслимо, чтобы обошлось без заслуг. Чем-то же ведь он отличился. Что ещё о нём в книге? Тифлис. Способ казней при генерале Ермолове. „Повесили муллу в виду всего города за ноги. Сей был оставлен для позорища народу. Полагая, что казним за разноверие, обещался есть свинину. К концу полудня лишился зрения и, раскачавшись, ухватился руками за перекладину, сел на оную. Был стащен. По докладу генералу Ермолову был повешен наконец за горло“.
Не напоминает это о чём-то? О рассказах про убийство детей в назидание побеждённым? „Бессмысленная жестокость“, — принято говорить, но для тех, кто к ней расположен, смысл и понятен, и дорог. Голод самоутверждения, который утоляют, топча беспомощных и притом слыша в сердце имя державы, владеет как генералами, так и массой людей маленьких: вроде тех, что сопровождают обоз в повести Чехова „Степь“. Жизнь их тяжела, но не все они замучены ею и смирны.
„Один из подводчиков (…) побежал в сторону и стал хлестать кнутом по земле. Это был рослый, широкоплечий мужчина лет тридцати, русый, кудрявый и, по-видимому, очень сильный и здоровый. Судя по движениям его плеч и кнута, по жадности, которую выражала его поза, он бил что-то живое“. Другой подводчик, чернобородый Кирюха, в восторге, что его товарищ „змея убил!“ Змей оказался безобидным ужом, и тут Чехов не скупится на подробности, описывая, как отнеслись к поступку русого кудрявого молодца. Подводчик Вася осудил его с волнением, Пантелей — гораздо более сдержанно. Кирюха всецело на стороне друга. А того не оставляло голодное беспокойство. „Его шальной насмешливый взгляд (…) казалось, искал, кого бы еще убить“. Он и его преисполненный восхищения приятель тем примечательнее, что автором добавлена чёрточка: Кирюха — истый патриот. Его чувство заявляет о себе в ночи у потухающего костра.
„Наша матушка Расия всему свету га-ла-ва!“ — запел вдруг диким голосом Кирюха, поперхнулся и умолк». Далее следует: «Степное эхо подхватило его голос, понесло, и, казалось, по степи на тяжелых колесах покатила сама глупость».
А что если о пропетом провести опрос? Предложить, скажем, три варианта ответа: «нравится», «не нравится», «смешно»? Последний, сама его возможность вызовет у части населения крайне бурную реакцию. И как влетит Чехову за слова о покатившей по степи глупости!.. Тут, кстати, и вообразить, какими дедами были бы ныне в армии два его персонажа, сбрось они десяток лет… Хотя русый в особенности подошёл бы в омоновцы. Эх, не видит он жадности, которую выражает поза омоновца, бьющего не ужа кнутом, а упавшего человека дубинкой!..
Шальной взгляд, искавший, «кого бы еще убить», находит и будет находить желанное, о чём есть кому позаботиться. Но не отвлечься ли от жестокого хоть на миг, благо Чехов писал и о пикниках, о духанах?.. В его повести «Дуэль» действует любитель радостей жизни пристав Кирилин, который с духанщиком Кербалаем обращается так:
«— Ты что же это, скотина, принес? — спросил он у Кербалая, медленно выговаривая каждое слово. — Я приказывал тебе подать кварели, а ты что принес, татарская морда?»
Не доводилось слышать что-то подобное Раилю Бикмухаметову? Он служил рядовым в воинской части 12899 на Сахалине, grani.ru 27.02.2007 сообщили: «Рядовой Бикмухаметов, призванный прошлым летом из Чистополя, был найден повесившимся 13 декабря 2006 года. Перед смертью он неоднократно писал родителям об издевательствах, которым подвергались в части призванные из Татарии и Башкирии новобранцы…» В конце сообщения приведено: «по мнению правозащитницы из сахалинского татарского центра „Туган тель“ („Родной язык“) Закии Валитовой, насилию подвергались все 18 выходцев из Башкирии и Татарии, проходивших службу в этой части».
Читать дальше