Михаил Эпштейн - Наука и религия - новые подходы к старой проблеме

Попытка Типлера интегрировать космологию и теологию не вызвала глубокого сочувствия ни с одной из сторон — наоборот, натолкнулась на равнодушие и непонимание богословов и навлекла на себя критику научного сообщества, увидевшего в ней намерение не столько включить теологию в физику, сколько сделать из физики служанку теологии. Это свидетельствует не только о недостатках аргументации Типлера, но и о неподготовленности «двух культур» к взаимному пониманию, к поиску общего языка. Формальной вежливости и признания прав на сосуществование двух мировоззрений здесь недостаточо, а к глубинному концептуальному синтезу ни физика, ни теология пока еще не готовы.

Среди пяти классических аргументов бытия Бога есть по крайней мере один, телеологический ( греч. telos — «цель»), который не только не устарел со времен Аристотеля и Фомы Аквинского, но приобретает все большую весомость с каждым новым шагом науки. Это аргумент от целесообразности : в природе наблюдается такой высокий уровень упорядоченности, который заставляет предположить разумную деятельность ee Создателя. Самым сжатым способом этот аргумент изложил кембриджский профессор философии и англиканский священник Уильям Пейли (1743–1805), сравнив мироздание с часами. Если бы вы вдруг нашли в чистом поле часы, то, исходя из очевидной сложности их конструкции, пришли бы к неизбежному выводу о существовании часовщика. Популярнейшую книгу Пейли «Естественное богословие» (1802) Чарльз Дарвин перечитывал столько раз, что, по собственному его признанию, запомнил наизусть, и посвятил всю свою жизнь опровержению телеологического аргумента, разработав теорию ненаправленной, «бесцельной» эволюции, вслепую создающей упорядоченный мир природы без всякого вмешательства Верховного Разума. Казалось, что телеологический аргумент навсегда похоронен.

Его возрождение в науке XX веке начинается с А. Эйнштейна: «Моя религия состоит в чувстве скромного восхищения перед безграничной разумностью, проявляющей себя в мельчайших деталях той картины мира, которую мы способны лишь частично охватить и познать нашим умом… Эта глубокая эмоциональная уверенность в высшей логической стройности устройства Вселенной и есть моя идея Бога». [12]  Высказывание 1936 г. Dukas, Helen and Banesh Hoffman (Editors). Albert Einstein — The Human Side. Princeton University Press. 1979. P. 66. Особенно поражает ученых целесообразное устройство человеческого организма, словно бы специально предназначенного для служения разуму и для творческого самовыражения личности. Один из величайших математиков XX века Курт Гедель полагал, что «формирование человеческого тела на протяжении геологических эпох по законам физики (или любым другим подобным законам), начиная со случайного распределения элементарных частиц и полей, столь же невероятно, как случайное разложение атмосферы на ее составляющие». [13]  Цит. по: Lennox John. God’s Undertaker. Has Science Buried God? Oxford, 2009. P. 161.

Методом случайного перебора вариантов невозможно не только воссоздать человеческий организм, но даже воспроизвести краткий осмысленный текст. Подсчеты показывают, что если обезьяна печатает на компьютере, нажимая произвольно по одной клавише в секунду, то для случайного сложения букв в английский артикль «the» ей понадобится 35 часов, а для воспроизведения 23-го псалма («Господь — пастырь мой…»), одного из самых кратких в Библии, состоящего на иврите из 603 букв, понадобилось бы 10 1017лет. Чтобы оценить величину этого числа, достаточно указать, что возраст нашей Вселенной определяется примерно 10 10годами.

Айзек Азимов подсчитал вероятность случайного образования из аминокислот молекулы гемоглобина: один шанс из 10 190(напомним, что вся Вселенная состоит из 10 70протонов). Астрофизики Фред Хойл и Чандра Викрамасингх заключают:

«Жизнь не могла возникнуть случайно. Мириады обезьян, стучащих громогласно и произвольно по клавишам пишущих машинок, не могли бы дословно повторить произведения Шекспира по той простой причине, что вся наблюдаемая Вселенная недостаточно велика, чтобы вместить необходимые для этого эксперимента орды обезьян, пишущие машинки и корзины для бумажного мусора. То же самое относится и к живой материи. Вероятность стихийного образования жизни из неодушевленного вещества составляет один шанс из множества, выражаемого числом с сорока тысячами нулей. Ни на этой планете, ни на любой другой не было первичного бульона, и если начало жизни не случайно, она должна быть созданием целеполагающего разума». [14]  Hoyle Fred and Wickramasinghe Chandra. Evolution from Space. New York, 1984. P. 176.