Владимир Аникеев - Научная фантастика Польши

Несмотря на чрезвычайно высокую творческую активность С. Лема, читательский рынок насытиться только его произведениями, разумеется, не мог. Из известных уже нам писателей время от времени публикует в 60-х годах свои немногочисленные, правда, рассказы К. Борунь (кстати, именно в это время им была написана великолепная повесть «Восьмой круг ада», которая была опубликована сначала на русском языке и только спустя много лет вышла в свет на родине). Публикует свою новую остросюжетную повесть «Преступление великого человека» (1960) А. Холланек.

Однако 60-е годы — это прежде всего новые дебюты.

Так, в конце 1960 г. выходит первая книга познаньского писателя и журналиста Чеслава Хрущевского «Очень странный мир». Эта и последующие книги писателя утвердили в сознании читателей совершенно новый, воистину странный, фантастический мир. Поэтичность, метафоричность, большая близость к сказке, чем к традиционной НФ, отличают лучшие рассказы Хрущевского.

Одновременно с Ч. Хрущевским дебютировал в НФ Виктор Зегальский — еще один познаньский писатель. Его повесть «Кратер черного сна» (1960) — своеобразный фантастический детектив, в котором героям, живущим в счастливом будущем, приходится сражаться с реликтом из прошлого автоматизированным подводным фортом с мощным источником смертоносных лучей. Писательский талант Зегальского в полную силу проявился в написанных им рассказах, полное собрание которых в томе «Остров Петерсена» (1976) было опубликовано уже после смерти автора.

Для многих известных в настоящее время авторов польской НФ «счастливым билетом» в литературу оказались публикации их первых рассказов в журнале «Млоды техник».

Этот журнал и его редактор Збигнев Пшировский упорно и настойчиво поддерживали и пропагандировали польскую НФ даже в самые трудные для нее времена. Именно в этом журнале в начале 60-х годов появились первые рассказы варшавского ученого-кибернетика Конрада Фиалковского. Рассказы Фиалковского этой поры вполне традиционны — они о контактах с другими космическими цивилизациями (иногда неудачных, как в «Воробьях Галактики»), взаимоотношениях человека с творениями его ума и рук («Конструктор», «Электронный мишка»), путешествиях во времени («Через пятое измерение», «Человек с ореолом»), биологических экспериментах («Шанс смерти»). Рассказы Фиалковского всегда солидно обоснованы в научном отношении, но на первом плане в них все же стоит человек, его дела и заботы, проблемы и сомнения.

В этом же журнале в начале 60-х дебютировал замечательный польский фантаст, чей талант полностью раскрылся только в 80-е годы, — Януш Зайдель. Уже первые его рассказы, объединенные в томе «Яд мантезии» (1965) отличаются оригинальностью сюжета, живым действием, неожиданными концовками, хотя развивают традиционные в фантастике темы.

В 1963 г. выходит первая книга Мацея Кучиньского «Бабушка-робот у камина» — сборник сказок «вроде тех, которые бабушки-роботы, греясь у нуклеокамина, будут рассказывать своим внучатам-роботятам». Необычная форма изложения, похожая на лемовские «Звездные дневники», но все же в достаточной степени оригинальная, позволила молодому писателю создать весьма острую сатиру на современную ему действительность и то будущее, которое изображали в своих книгах другие авторы. Успех закрепили последовавшие позднее повести «Атлантида, остров огня» (1967) и «Катастрофа» (1968) — наиболее известное произведение Кучиньского, в которой объединенный мир сражается с дезорганизующим нормальную жизнь на всей планете ученымманьяком. Вполне современно звучит предостережение писателя о том, что в нашем перенасыщенном техникой мире легко можно найти слабое звено, незначительное на первый взгляд, но опасное тем, что воздействие на него может привести к глобальной катастрофе.

Таким образом, польская НФ 60-х годов значительно расширяет свои тематические и жанровые границы. Центр тяжести переносится с показа триумфального шествия науки и техники на человека, приключение трактуется уже не как самоцель, но как предпосылка к постановке вопросов по сути вечных: о смысле и ценности человеческой жизни, о со держании и направленности моральных и этических принципов. В конце 60-х годов в польской фантастике дебютируют представители т. н. «новой волны» (М. Паровский, А. Стофф, З. Дворак), в творчестве которых эти мотивы становятся доминирующими.

Уже в первых рассказах Мацея Паровского, например, сквозь свойственную ему иронию и мягкий юмор пробивается тема беззащитности обычного человека, который, будучи противопоставлен окружающему миру, пытается спасти свою независимость, сохранить право на свое видение этого самого мира. Эта тема глубоко и ярко раскрывается в изданной позднее единственной пока повести М. Паровского «Лицом к Земле» (1982), в которой автор рисует тоталитарный механизированный мир будущего-мир психического террора. Герой повести, подобно многим другим героям антиутопий, пытается прорваться сквозь стену лжи пропагандистской машины, чтобы понять мир, в котором ему выпало жить, его настоящие механизмы, и в финале оказывается перед извечным выбором: сохранить свою индивидуальность, но погибнуть физически, или примириться с существующим порядком, но потерять свое «я», В начале 70-х годов к авторам «новой волны» присоединяются В. Жвикевич, Я. Савашкевич, Ч. Бялчиньский. Во главу этой- группы писателей выдвигается Виктор Жвикевич, проза которого очень нелегка для восприятия, отличается особой поэтикой и метафоричностью, написана сочным и стилистически богатым языком («Вторая осень», 1982 и др.)