Борис Акунин - Дети луны(Смерть на брудершафт. Фильма четвёртая)

И так непростую задачу осложняла мадемуазель Шахова. Она не убежала, даже не отступила в сторону - осталась стоять на том же месте, лишь прижала руки к груди и зажмурилась. Вероятно, ей опять казалось, что всё это не явь, а ужасный сон, который когда-нибудь сам по себе развеется.

Приходилось пятиться, широким кругом обходя девицу, чтоб её случайно не задели.

“Дон Хулио” в сражении не участвовал. Он прижимался к пианино, тёр платком окровавленные губы и подгонял своего клеврета кровожадными возгласами:

- Проломи ему башку! Это вчерашний филёр! Просто сегодня он в голубом!

- Мы искали друг друга и нашли, - съязвил Романов.

Делать этого не следовало. Подпоручик Гржембский сколько раз говорил: “Главное в схватке - ничего не упускать и ни на что не дистрагироваться.

Малейшая деконцентрация внимания может стоить жизни”.

Всего на долю секунды повернул Алексей лицо к господину Каину - и чуть не угодил под кастет, от соприкосновения с которым голова разлетелась бы, как глиняный горшок. Верхняя часть тела качнулась назад слишком быстро, ноги за ней не поспели. Прапорщик взмахнул руками, не удержался, упал.

- Живей, Мефисто. Что ты тянешь? - Каин хищно наклонился вперёд. - Добей его!

От своей оплошности, от постыдного падения (хорошо ещё, что у Алины закрыты глаза) Романов, во-первых, обозлился, а во-вторых, перестал ребячиться. Что за идиотизм - устраивать корриду с бешеным быком, когда в кармане есть револьвер.

- Я тебе покажу “добей”! - обиделся отличник контрразведывательных курсов. - А ну-ка руки, сволочи!

Он бы ещё и не так их обозвал, если б не барышня.

“И ни в коем случае не впадать в ярость, не терять sang-froid [2], - учил инструктор. - Чаще всего ошибки происходят именно из-за этого”.

Ошибка заключалась в том, что Романов взял на мушку не главного фигуранта, а второстепенного. Мефистофель, увидев чёрную дырку ствола, допустим, замер и даже приподнял кверху свои ручищи. Зато парагваец с неожиданным проворством юркнул за пианино и пропал.

- Стой! Убью!

Алексей переполошился - то есть совершил ещё одну серьёзную ошибку.

Сверху на него падало что-то белое, громоздкое, ребристое. Это Мефистофель, воспользовавшийся тем, что враг отвернулся, толкнул на него античную колонну.

Она ударила прапорщика по голове, но не проломила её, а произвела сухой легкомысленный стук - вообще оказалась удивительно лёгкой. Обхватив колонну руками, Алексей понял, что она бутафорская, из папье-маше.

Однако пока он обнимался с архитектурным изделием, пропал и второй неприятель - из-за ширмы донёсся удаляющийся топот.

- Куда? Назад! - заорал Романов, бросаясь вдогонку.

Чёртов свет, исправно горевший во время закулисной баталии, выбрал именно этот миг, чтобы опять погаснуть. Алёша успел заметить, как “дон Хулио” ныряет в один зазор между дощатыми ящиками. Мефистофель во всю прыть нёсся к другому, расположенному правее.

Погоня в кромешной тьме, среди запакованных роялей, - занятие малоприятное. Началось с того, что прапорщик неверно рассчитал направление и не сразу нашёл проход. Потерял несколько бесценных мгновений, шаря рукой по шершавой поверхности.

Электричество мигнуло, и он увидел, что находится в узкой, не шире метра, щели, которая упирается в здоровенный короб с клеймом “ДОСМОТРЕНО ТАМОЖНЕЙ. 28 июля 1914” - напоминание о невозвратной эпохе, когда Германия посылала на восток эшелоны с товарами, а не с войсками. От короба можно было свернуть направо или налево. Убегающие враги находились где-то очень близко, но их было не видно - ни одного, ни другого.

Не успел Алексей сделать и двух шагов, как свет потух. Теперь он, будто играясь, вспыхивал и гас с интервалом в секунду: довольно, чтобы окончательно не запутаться в зигзагах щелей и проходов, но недостаточно, чтобы избежать ударов о жёсткие рёбра ящиков.

Хуже всего, что прапорщик метался среди германских фортепианных бастионов вслепую, а владелец клуба и его подручный явно знали, куда держат путь.

Сообразив, что громогласно угрожать смертоубийством - лишь выдавать своё местоположение, Романов умолк и постарался передвигаться как можно тише. По крайней мере теперь стало возможно ориентироваться по звуку шагов стремительно улепётывающих противников. Оба, каждый своим путём, двигались к дальней стене склада. Вероятно, там имелся запасной выход.

Алексей попробовал приспособиться к пульсирующей смене тьмы и света. Как только воцарялся мрак, он зажмуривался и выставлял вперёд левую руку, чтоб не налететь на препятствие. Когда же сквозь сомкнутые веки видел, что светло, снова открывал глаза.