Дмитрий Байкалов - Ровесники фантастики

Александр Тюрин и Александр Щеголев явили читателю новый и тогда еще непривычный взгляд на наш мир. Безысходностью и беспросветностью сквозила каждая строчка. Стиль А. Тюрина близок англоязычным киберпанкам: информационная среда обитания, экспериментальный язык, странные герои. Но даже они не идут ни в какое сравнение с теми монстрами, которые ожидают нас на страницах книг А. Щеголева. «Любовь зверя», «Ночь навсегда», «Ночь, придуманная кем-то», «Инъекция страха» — психоделическая проза высшего класса. Автор настолько умело погружает читателя в кошмар происходящего, что превращает его в переполненную адреналином марионетку, послушно перелистывающую страницу за страницей. Стивен Кинг отдыхает.

Не всегда дебютная книга позволяет определить недюжинный творческий потенциал молодого автора. Как и «Клетка для буйных» А. Тюрина и А.-Щеголева (непритязательная повесть для тинэйджеров), «Атомный сон» С. Лукьяненко получил свой приз скорее по стечению благоприятных обстоятельств. Но уже следующая книга писателя «Рыцари сорока островов» (1992 г.) продемонстрировала, что в российской фантастике появился новый мощный талант. Тогда еще живущий в Алма-Ате, Сергей вступил в смелую полемику с В. П. Крапивиным. Попавшие на испытательный полигон, расположенный под искусственным солнцем архипелаг, дети воюют не со взрослыми, не с чужими, а такими же, как они сами, детьми. И они не посходили с ума. Дух «Повелителя Мух» витает над ними. Роман шокирует своей откровенностью: крапивинские мальчики отбрасывают свои мушкетерские шпаги и стреляют в спину отступающим соперникам.

Ведь жизнь такова, какова она есть, и более никакова.

В те годы в области фантастики существовала фактически единственная премия — «Аэлита». И вручали ее — оригинального дизайна статуэтку, выполненную из уральских каменьев, — в основном мэтрам, уже сказавшим свое веское слово в литературе. В 1990 году лауреатом стал С. Гансовский, в 1992 году — В. Михайлов. А между тем большое количество очень приличных вещей было обойдено вниманием жюри. И дело здесь не в какой бы то ни было дискриминации или предвзятости, просто произведений, достойных самой высокой оценки, было гораздо больше, чем возможности их отметить. Так, именно в это время появляются на свет «Черный стерх» Э. Геворкяна, «Миссионеры» и «Когда отступают Ангелы» Л. и Е. Лукиных, «Сезон темной охоты», «Парикмахерские ребята» и «Танцы мужчин» В. Покровского, «Возвращение короля» Л. Вершинина, «Лабиринт» А. Бушкова, «Синий фонарь» В. Пелевина, «Мост Ватерлоо» и «Иное небо» А. Лазарчука, журнальный вариант «Катализа» А. Скаландиса, первые четыре части «Реки Хронос» К. Булычева и самый скандальный дебют девяностых годов — «Нисхождение тьмы» Н. Перумова. Каждая из этих книг в отдельности и все, вместе взятые, наглядно продемонстрировали, что у отечественной фантастики есть перспектива, что, несмотря на страшный удар, которым стала кончина Аркадия Натановича Стругацкого, фантастика жива и развивается. Причем процесс этот проходит не только благодаря таланту писателей, но и профессионализму издателей, а также энтузиазму любителей и знатоков фантастики.

В 1991 году, сразу после провала августовского путча, известный пропагандист фантастики, знаменитый «фэн № 1», Борис Завгородний организовал и провел, пожалуй, самый значительный конвент десятилетия «Волгакон». Впервые к нам приехали западные авторы: любимец публики К. Сташефф, обладатель свеженькой серебристой ракеты — премии «Хьюго» — Терри Бисон, писатели Пол Парк, Дж. Хоган и многие другие. К конвенту были выпущены пакеты, ручки, майки, плакаты и даже целая библиотечка покетбуков, среди которых были дебютные книга В. Васильева, С. Синякина, С. Щеглова и удивительный «Дом в центре» Л. Резника. Российская фантастика перестала вариться в собственном соку, а ощутила себя частью всемирного литературного процесса. Киберпанк, фэнтези, космическая опера перестали быть заграничной экзотикой, а вошли в нашу жизнь глубоко и надолго.

Звездная карусель К середине 1993 года отечественные фантасты с удивлением обнаружили, что всё ими написанное уже напечатано и следующий роман необходимо написать не за пять лет, как предыдущий, а за год (если, конечно, не хочешь выпасть из обоймы и умереть с голоду). Планка, установленная в конце восьмидесятых годов, неминуемо упала — наступил первый кризис российской фантастики. Долгих два года издательства печатали лишь зарубежных авторов, пока к концу 1995 года читателя не затошнило от межзвездных монстров и разноцветных магов. Но самое удивительное состоит в том, что именно в эти ненастные годы в Санкт-Петербурге были учреждены самые на настоящий момент престижные премии в области фантастики. Произошло это из чувства сострадания и в качестве «поощрения именно русскоязычной фантастики, самой многострадальной и в то же время самой многообещающей в мире» (Б. Стругацкий).