М Дробышев - Предисловие к сборнику персидско-таджикской классической поэзии

Благодаря Хайяму во всем мире стала известна форма рубай. Это стихотворение, обычно афористичное, в котором рифмуются первая, вторая и четвертая строка, иногда рифмуются все четыре строки. Например:

Я вчера наблюдал, как вращается круг,

Как спокойно, не помня чинов и заслуг,

Лепит чаши гончар из голов и из рук,

Из великих царей и последних пьянчуг.

(Перевод Г. Плисецкого)

В нашем сборнике представлены отдельные бейты. Считают, что бейт как самостоятельная форма в персидско-таджикской поэзии не встречается. Он лишь входил в состав газели или касыды. Но многие из бейтов цитировались более поздними поэтами и стали известны нам в разрозненной форме (именно таким образом дошли до нас некоторые бейты Рудаки).

Для персидско-таджикской поэзии характерны муназирэ (произведение, написанное в виде спора между двумя персонажами), а также назирэ, которую известный советский востоковед Е. Э. Бертельс определил как "своеобразный ответ на какое-нибудь произведение предшественника или современника".

"...Берясь за такое произведение, - продолжает Бертельс, - поэт должен заполнить промежуток между заранее намеченными узловыми точками и совершенно по-новому ввести иную мотивировку действий своих героев, изменить их характер и психологию. Понятно, что чем художественнее образец, тем труднее будет задача соревнующегося, ибо если психологическая мотивировка оригинала глубока и убедительна, то всякое отклонение от нее, если только "отвечающий" по своему таланту не будет равен предшественнику, окажется лишь ухудшенной редакцией оригинала" [Бертелъс Е. Э. Избранные труды, т. 4. М., 1965, с. 432.].

Назирэ как литературная форма чужда русской поэтической традиции. Но переводы стихов персидско-таджикских поэтов или отклики и вариации на восточные темы стали органической частью русской поэзии. Такие отклики есть у Жуковского и Пушкина, Фета и Есенина.

Есть также аналогии, которые не могут быть доказаны, но в которые хочется верить. Говорят, что основоположник персидско-таджикской поэзии Рудаки однажды сопровождал бухарского эмира в Герат. Этот город очень понравился монарху, и он задержался в нем на четыре года.

Тогда истосковавшиеся по своим родным местам и семьям придворные решили попросить помощи у Рудакп. Поэт написал стихи, воспевающие Бухару:

Ветер, вея от Мульяна, к нам доходит,

Чары яр моей желанной к нам доходят...

(Перевод И. Сельвинского)

Эмир, полуодетый, вскочил на коня, и свита догнала его только гдето на полпути. Эта легенда напоминает историю, положенную в основу известных CTKXOB A. H. Майкова "Емшан".

Отметим, что в советское время выросло небывалое число переводчиков персидско-таджикской поэзии и исследователей персидско-таджикской классической литературы.

Классическая поэзия на персидско-таджикском языке - огромное явление в мировой культуре. Как и все великое, она сопряжена со множеством легенд и вымыслов. Но природа их различна.

Одни легенды создал народ, стремившийся сделать биографию своих любимых писателей совершенной. Существует предание о том, что Фирдоуси написал "Шах-наме", рассчитывая заработать деньги для строительства дамбы, которая спасла бы его соотечественников от губительных наводнений. До нас дошли рассказы о той смелости, с которой будто бы говорил с Тимуром Хафиз.

У этого поэта есть знаменитое стихотворение, начинающееся так:

Дам тюрчанке из Шираза Самарканд, а если надо,

Бухару! В ответ индийской жажду родинки и взгляда.

(Перевод К. Липскерова)

Говорят, что беспощадный правитель, услышав эти стихи, спросил:

"Как ты смел отдать за какую-то девчонку два моих любимых города? Чтобы украсить их, я убил сотни тысяч людей!" Поэт ответил: "Взгляни, если не был бы я так расточителен, разве был бы я тогда так беден?"

Тимур наградил его за находчивость.

Но все это - вымыслы, чаще всего продиктованные любовью к поззии и поэтам.

Однако есть выдумки и другого рода. Созданы они в основном западноевропейским, колониалистским востоковедением. И к гордости нашей, одним из первых выступил против них А. С. Пушкин. По словам одного из исследователей пушкинского творчества, "Пушкин отталкивался от "небылиц" о Востоке, созданных "английской музой", - в сторону реализма. Он стремился к точному, почти научному изображению индивидуальных особенностей каждого восточного региона" [Белкин Д. И. Концепция Востока в творчестве Пушкина. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук М., 1970, с. 13.].