Николай Лесков - Внутреннее обозрение

Мы в свое время, еще минувшею осенью, доводили до сведения наших читателей, опираясь на печатные протоколы разных губернских по крестьянским делам присутствий, что между помещиками нашими пущена была кем-то в ход мысль, что составление уставных грамот следовало бы отложить до осени текущего года, то есть почти на целый год отдалить срок, назначенный для того высочайше утвержденным 19-го февраля 1861 г. положением. Грамоты действительно в свое время представлены не были, и правительство нашло для себя неободимым указать землевладельцам некоторые облегчительные по этому предмету меры. Когда дело было еще внове, крестьяне так и рвались поскорее порешить прежний барщинский быт и только о том во многих местах и мечтали, как бы поскорей снабдили их уставными грамотами. Но дорогая минута прошла, и вот теперь правительство, официальными статьями, извещает публику, что эти самые крестьяне от подписи уставных грамот отступаются. Что этому служит действительною, разумною причиною — непонятно. В отношении замедления подачи грамот помещики с своей стороны оправдывают самих себя изречением, что время — лучший советник человеку, а крестьян бесцеремонно клеймят названием бунтовщиков, хотя бунтовщики эти на каждом шагу только и твердят одно: «Что батюшке Царю угодно, то мы и станем делать: всем сердцем желаем быть подписаны под Царя!» Но к грамотам рук не прикладывают. Помещики, в разных местах, выжидают времени и стараются высматривать, что станут делать их соседи; крестьяне тоже мнутся и тоже поджидают, что станут другие делать. Недоверие ли тут кроется к прежним помещикам и вообще к крепостному праву, нетолковитость ли к восприятию сущности дела, смуты ли дурных людей, беглых солдат и переодетых монахов, которых земские полиции ловят на деле, при их толкованиях крестьянам, чтоб они грамот не подписывали, только крестьяне теряются и сами, кажется, не понимают, почему грамот не подписывают.

Мы передавали читателям все доходящие до нас сведения о тех радостных явлениях, которые во многих местах характеризуют правильные, честные отношения иных помещиков к бывшим своим крепостным людям; мы с горячею готовностью каждый раз спешили передавать каждый случай, служивший отрадным подтверждением доброго и мирного исхода дела, но вместе с тем мы откровенно высказались, что ближайшее знакомство с печатными документами не позволяет нам поднять руки, чтоб написать какую-нибудь обвинительную фразу против крестьянства. По крайнему и чистосердечному нашему разумению, обвинение или даже упрек в медлительности дела, составляющего одну из существенных забот нашего правительства и дум целого народа, менее всего должно падать на крестьянство. Барский, командирский тон иных помещиков, их недружелюбие и высокомерие, козни управителей и приказчиков, а в иных случаях пристрастность и односторонность взгляда мировых лиц, уловки и тайные замашки местных и заезжих чиновников, а главное, темные, мутные взгляды самого крестьянства на будущность и плохое, по безграмотству, знакомство с радикальными реформами, с благими преобразованиями, которые правительство готовит уже для народа — вот, полагаем мы, причины, хоть сколько-нибудь объясняющие положение нашего простолюдья, не знающего, что ему теперь предпринять и для чего именно нужно ему прилагать руку к бумаге, которою — так говорит он — быть может, навеки себя снова закабалит.

Много фактов мы встречаем и отрадных, много и безотрадных по крестьянскому делу. Приведем несколько случаев, объясняющих отчасти ход дела в том или другом уголке нашего отечества, по актам, доставленным нам с последними почтами.

Мировой посредник г. Башкатов довел до сведения орловского губернского присутствия о положении дел в его участке, в Ливенском уезде, к новому году. Вот основные черты его отчета: 1) Все возникшие между помещиками и временнообязанными крестьянами неудовольствия постепенно уничтожались. Теперь во всех имениях водворено доброе между обеими сторонами согласие. Накопившиеся, до открытия сельских обществ, за крестьянами недоимки по работам частию прощены помещиками, а частию отработаны крестьянами осенью. 2) По причине продолжительных дождей и обязательной работы уборка хлебов производилась медленно; во всех помещичьих имениях хлеба оставались в поле до октября, а потому и возили его с поля сгнивший, а частию проросший.