Леонид Жуховицкий - Ни дня без мысли

А теперь — к чему приведут эти телевизионные игры.

Из глубины веков пришла к нам в чем-то наивная, в чем-то показушная, но в главном благородная традиция рыцарства. Женщину требовалось уважать, ей не полагалось хамить, и уж тем более ее нельзя было бить: собственная слабость защищала ее надежней, чем латы или кольчуга. Еще несколько десятилетий назад убийцу женщин и детей безоговорочно относили к подонкам, которым нет оправданий. Убийцу детей и сегодня отнесут к подонкам. А вот женщин…

Нельзя, говорите? А что делать, если она сама убийца? Если пистолетом и ножом владеет не хуже мужика, а ядом куда лучше? Если ко всему этому совершенно беспринципна, и во имя денег бестрепетно идет на любую подлость?

Я прекрасно понимаю, что убийство экранное вовсе не обязательно ведет к убийству реальному. Но когда говорят, что телевидение заведомо ни в чем не виновато, потому что всего лишь отражает жизнь — это ложь. Телевидение, самое массовое из всех когда-либо существовавших творческих ремесел, в той же мере и формирует жизнь. Уже давно девчонки одеваются, причесываются, целуются и ложатся в постель не так, как велит мама, а так, как все это проделывает популярная на данный момент телезвезда. А кто учит мальчишек обращаться с женщинами — школа, что ли? И легко ли им устоять, если ежедневно с экрана неслышно, но очень явственно звучит эмоциональная команда — убей женщину!

В США нынче модна теория политкорректности, в частности, отстаивающая равенство женщин везде и во всем. Не зря говорят, что американцы похожи на нас — они столь же быстро в любом начинании доходят до идиотизма. Их боевики последних лет рьяно отстаивают право женщин на жестокость, ложь и убийство. Ну, отстояли. Но ведь изнанка любого права — обязанность. Если ты заряжен на убийство, будь готов к тому, что чей-то пистолет или нож нацелен и на тебя…

Время от времени все наши телеканалы наперегонки и в ярких подробностях информируют зрителя: на окраине такого-то города найден уже пятый за месяц труп молодой девушки. Милицейские полковники и бывалые психологи, проанализировав ситуацию, выводят заключение: в городе действует очередной маньяк. И — ошибаются. Это не маньяк, это телезритель.

В очень солидной газете была напечатана статья очень солидного человека — президента Торгово-промышленной палаты России Евгения Максимовича Примакова. О том, что возглавляемая им палата создала два года назад Фонд помощи беспризорным детям. И в этот фонд за год собрали со всех предпринимателей России миллион долларов. И председатель уважаемой палаты огорчается, что цифра слишком мала.

Тут он полностью прав. Ведь сколько в стране крупных, средних, мелких и совсем уж крохотных предпринимателей? Миллиона три, вряд ли меньше. Скинулись бы по доллару — и то вон, сколько вышло бы! Неужели все жлобы и жмоты? Чиновникам и бандитам миллиарды отстегивают, а на беспризорных детях экономят.

Но кое-что в печальную схему не укладывается. Никак не укладывается! Множество предпринимателей за свой счет ремонтируют, а то и строят детские дома, устраивают праздники для ребят, оплачивают спортивные соревнования и фестивали самодеятельности, тратя на каждую такую радость порой и побольше миллиона. И пресловутые «олигархи», которых мы с таким восторгом поносим, если на чем и экономят, то уж никак не на благотворительности. Владимир Потанин тратит очень серьезные деньги на поддержку питерского Эрмитажа, Роман Абрамович построил в России полтораста футбольных полей, и даже главный всероссийский злодей Борис Березовский, прячась от нашей безгрешной прокуратуры в отдаленном Лондоне, продолжает финансировать самую дорогостоящую российскую премию «Триумф».

В чем дело-то? Церкви строят, театры спонсируют, школам помогают, о пенсионерах заботятся, щедро тратят сотни миллионов долларов, а Торгово-промышленной палате на доброе дело подкинуть не хотят…

Думаю, причин тут две.

Первая та, что спокон веку российский человек не верит чиновнику. Не верит в его благие помыслы. Не верит, что деньги, выданные на детей, к детям и попадут. А верит в прямо противоположное: в то, что все эти хоть доллары, хоть рубли приклеятся к липким рукам чиновника. С древнейших времен казенные люди в России воровали, и при Петре воровали, и при Екатерине, и при всех Александрах и Николаях, и Радищев их клеймил, и Карамзин, и Гоголь, и Толстой, и Маяковский, и Галич, и Высоцкий, и великий Райкин позорил со всех эстрад — а они хоть бы поморщились! Вот потому-то нынешний имущий россиянин охотно помогает своим неимущим соотечественникам — но очень боится, что между рукой дающего и рукой нуждающегося втиснется жадная лапа чиновника. Придет директриса детского дома с десятком ребят — тут же поможет. А от чиновника, если он не губернатор, не мэр и не налоговый инспектор, уж как-нибудь, да увернется.