Олег Кашин - Всюду жизнь

НА прошлой неделе ездил в командировку в Калининград. Калининград – это мой родной город, но я об этом принимавшей стороне не сказал и даже поехал на экскурсию по городу, в котором и без того знаю каждый двор. И когда экскурсовод, показывая на здание областного управления ФСБ, сказал, что в этом здании до 1945 года располагалась местная контора гестапо, я вместе с остальными московскими и питерскими журналистами хихикал – забавно, мол: сколько лет прошло, сколько вывесок поменялось, а функция у здания осталась прежней. Эта история, которую я услышал впервые лет двадцать назад, мне действительно безумно нравится – в Калининграде есть еще одна похожая легенда, легенда о гостинице «Москва»: вот уже которое поколение горожан рассказывает приезжим о том, что в этом здании до войны находился отель под названием «Берлин». Это именно легенда, в смысле неправда: на фасаде здания действительно еще можно разглядеть медведя – герб Берлина, но там же висят и гербы других немецких городов, потому что никакого отеля «Берлин» там никогда не было, а был офис страховой компании, имевшей отделения во всех немецких землях, что-то вроде нашего дореволюционного страхового общества «Россия», занимавшего известное здание на Лубянской площади в Москве, и если бы советские чекисты в Кенигсберге сорок пятого года обладали более нетривиальным чувством юмора, им, думаю, стоило бы поселиться именно в этой страховой конторе, а гостиницу, наоборот, сделать в здании гестапо.

Но это уже, конечно, фантазии. Управления госбезопасности в бывших зданиях гестапо были и в Вильнюсе, и в Риге, и вообще много где в Прибалтике. Сейчас в этих домах располагаются музеи оккупации – такие шизофренические учреждения, призванные доказать, что Сталин был гораздо большим злодеем, чем Гитлер. У нас в России с этим все гораздо проще: местные управления ФСБ повсеместно размещаются в тех же зданиях, где пятнадцать лет назад работали управления КГБ, ранее – НКВД, ГПУ, ВЧК. В Перми прошлой осенью даже мемориальную доску открыли – мол, в этом здании раньше было управление НКВД по Пермской области, вечная слава героям. Портреты Дзержинского висят те же самые, интерьеры неизменные (разве что линолеум дешевенький где-нибудь постелен с пятилетку назад).

И областные и краевые администрации везде, от Владивостока до того же Калининграда, находятся в бывших обкомовских дворцах. В вестибюлях, где когда-то на стенах висели, как правило, тексты указов о награждении областей орденами, теперь пластиковый мрамор, на нем – панно с двуглавым орлом, вместо доски почета – стенд с фотолетописью губернатора, не важно какого – будь то демократичный Тулеев, приблатненный Дарькин или эксцентричный Аяцков.

О том, что администрация президента заселила опустевшие корпуса ЦК КПСС на Старой и Новой площадях, даже и напоминать не нужно – и так все знают. Владислав Юрьевич Сурков, при всей неоднозначности к нему отношения, – человек, бесспорно, современный, даже для «Агаты Кристи» песни пишет; но и его рабочий кабинет – не более чем переживший косметический ремонт чужой кабинет, бывшая обитель какого-нибудь Соломенцева или, ладно уж, Суслова – живого мертвеца, ездившего, как вспоминают, по Москве на своем ЗИЛе со скоростью не выше пяти километров в час и никогда не снимавшего калош.

Александр а Федоровича Керенского называли Александр ой Федоровной – из-за слухов о кровати последней императрицы (говорили, что временный премьер спал именно на этой кровати). Наша власть с самого 1991 года – такой же Керенский, такая же Александр а Федоровна в штанах, улегшаяся своим щуплым тельцем на бескрайние кровати партии-императрицы. Мне кажется, то была самая главная ошибка Ельцина, которого хоть и называют сейчас пафосно «основателем России» – но только потому, что Путин еще более убог. Ельцин стал бы настоящим основателем новой России, если бы остался в Белом доме, а площадь перед этим вполне симпатичным зданием осталась площадью Свободной России (троллейбусная остановка в Большом Девятинском, кстати, по-прежнему так называется – что выглядит очень грустно и нелепо на фоне чугунного забора, окружившего бывшую площадь). Но провинциальный номенклатурщик не смог отделаться от мечты о кабинете в Кремле, том самом Кремле, где работали страшный Сталин и смешной Брежнев, – а если президент решил разместиться в Кремле, то губернаторам (деятелям райкомовского уровня, мечтавшим о кабинете в обкоме) ничего не оставалось, как заселять обкомовские здания – вместо того чтобы строить новые офисы. Жилищный вопрос испортил новую власть – он изначально обрек ее на несамостоятельность, превратив в бледную тень власти прежней. Смена поколений власти, случившаяся с уходом Ельцина, – грубо говоря, замена наздратенок на дарькиных – этот процесс усугубила, это как если бы после ухода Керенского кровать Александр ы Федоровны занял кто-нибудь еще более тщедушный и убогий.