Сергей Кормилицын - Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить

Начало этой интриге было положено весной 1933 года. Иными словами, сразу после того, как Адольф Гитлер, глава победившей на выборах политической партии, стал имперским канцлером – вторым лицом во властной структуре Германской империи. Вторым – после имперского президента, главы государства. Этот пост занимал на ту пору уже упоминавшийся парой страниц выше Пауль фон Гинденбург – «железный маршал», легендарный полководец Первой мировой, популярный среди немцев той поры едва ли не в большей степени, чем Семен Буденный в Советском Союзе. Следует заметить, что, если бы в ту пору составляли рейтинги политических деятелей, президент безо всякого труда занял бы первую позицию, в то время как канцлеру пришлось бы удовольствоваться второй, а то и третьей. Это означало, что Гитлеру нечего было даже и стремиться обойти Гинденбурга или свергнуть его. Оставалось мириться со своим второстепенным положением и ждать подходящего момента, который должен был наступить совсем скоро: имперский президент был очень стар. Мало того, из сложившейся ситуации можно было почерпнуть немалую выгоду: совершить несколько политических ходов, прикрываясь чужим, хорошо известным именем.

Так, именно с благословения фон Гинденбурга новый глава кабинета министров расправился с левыми партиями, использовав в качестве повода так кстати подвернувшийся пожар в Рейхстаге 27 февраля 1934 года. Есть, правда, версия, что анархист Ван дер Любе был не более чем подставной фигурой, а поджог символа германского парламентаризма на самом деле устроили подручные Германа Геринга, которые пробрались в Рейхстаг по подземному ходу, прорытому от особняка будущего рейхсмаршала. Однако эта версия отдает откровенной фантастикой. Геринг, конечно, был весьма романтичной персоной – подземные ходы, замки и прочая средневековая атрибутика вполне по его части, – но это было бы явно слишком даже для него. Скорее всего, Гитлеру просто очередной раз повезло: голландский анархист-одиночка, пытавшийся при помощи глупого и бессмысленного террористического акта пробудить к жизни левые партии Германии, дал ему возможность совершенно легально перевести страну на однопартийную систему. Престарелый генерал-фельдмаршал не возражал: он был столь глубоко возмущен февральским происшествием в Рейхстаге, что, фигурально выражаясь, дал своему канцлеру карт-бланш на наведение порядка. Ну а тот уж расстарался по полной: устранил со своей дороги всех, кто мог ему помешать. Включая членов своей собственной партии, так или иначе препятствовавших его продвижению к власти. Вмешайся Гинденбург в происходящее, дай он по рукам «богемскому ефрейтору», как он называл Гитлера, – и кто знает, как все сложилось бы дальше! Но имперский президент был в ту пору немногим адекватнее приснопамятного советского генсека, правившего в СССР несколькими десятилетиями позже и ставшего персонажем неисчислимых анекдотов. Посему он горячо одобрил действия главы НСДАП и, мало того, даже поздравил Гитлера с «победой над изменниками».

Геринг Герман Вильгельм (1893–1946) – политический, государственный и военный деятель Третьего рейха. В Первую мировую – летчик-истребитель. С 1922 г. – член НСДАП, с 1923 г. – верховный руководитель СА. Участник «Пивного путча» 1923 г. С 1928 г. – депутат рейхстага от НСДАП. С 1935 г. – главнокомандующий военно-воздушных сил Третьего рейха. С 1938 г. – заместитель Адольфа Гитлера в Совете министров по обороне рейха. Страстный коллекционер предметов искусства. Коллекцию собирал из фондов музеев захваченных Германией стран. В апреле 1945 г. попытался возглавить гибнущий Третий рейх, но был обвинен в измене и арестован. 8 мая 1945 г. попал в руки американских солдат. На Нюрнбергском процессе против главных военных преступников был приговорен к смертной казни через повешение. За 2 часа до казни покончил с собой, отравившись цианистым калием.

Однако вернемся к той самой многоходовой интриге, о которой мы уже начинали говорить. Первым шагом ее было приведение Германии к присяге. Нет, разумеется, не на верность Гитлеру и НСДАП: действовать столь прямолинейно было на ту пору просто невозможно. Однако цель ее была примерно такой же – усилить позиции партии. Гинденбург был в полном восторге от такой затеи: ему, человеку военному, принесение присяги на верность отечеству не понравиться не могло. Тем более что и формулировка клятвы была благороднее некуда. Так, солдаты и офицеры рейхсвера произносили следующий текст: «Я приношу перед Богом эту святую клятву: я готов верно и честно служить моему народу и Отечеству и в любое время пожертвовать собой». А государственные служащие, которых по-хорошему набиралось едва ли не пол-Германии, потому как к этой категории относились не только государственные чиновники (а бюрократический аппарат в Германской империи был велик и разветвлен чрезвычайно), но и врачи, учителя и даже землемеры, должны были произнести «гражданский» вариант присяги: «Я клянусь: я буду хранить верность народу и Отечеству, уважать конституцию и законы, добросовестно выполнять мои обязанности, да поможет мне в этом Бог». [16]