Иосиф Вихнин - Люди с чистой совестью

Что же получается? Младший брат чуть не вдвое перевыполняет сегодня дневную норму, а они ему не позволяют отдохнуть? Ипатов-старший смеётся:

— Это не мы. Это его совесть неволит.

Да, такой у него брат. Он на славу поработал, и никто ему слова не скажет, надумай Александр заглушить свою машину минут на десять-пятнадцать. Но он привык думать не только о себе. Он помнит, что от его сегодняшней работы зависит благополучие перерабатывающих цехов в летние месяцы.

Правда, сам он, видимо, уйдёт скоро в продолжительный отпуск — слишком часто выходил на смену по выходным дням и накопил немало отгулов. Возможно, другой на его месте не стал бы во время отпуска переживать за дела предприятия. А Ипатов будет. И если летом, не дай бог, начнутся перебои из-за нехватки древесины на складах, то его, пожалуй, совесть начнёт мучить. Так думает его старший брат Вячеслав. А ему виднее: он и сам такой же.

Вчера днём я наблюдал, как рабочие один за другим потянулись с делянки к вагончику передвижной столовой, где хозяйничает повар Надежда Доронина. Мастер Александр Мокрушин глянул на часы:

— Точно. Время обедать.

Надежда Доронина уже готовила чашки для горячего супа. А Вячеслав Ипатов всё не мог оторваться от своего трактора. Ходил вокруг. Что-то высматривал в одном узле. В другом. Начал протирать ветошью какие-то детали. Потом принёс большой «шприц» с литолом, принялся что-то смазывать…

Я решил поинтересоваться: он разве не собирается обедать? Собирается, но пока что задерживается. А почему задерживается? Что-то стряслось? Трактор неисправен? Ипатов-старший с удовольствием похлопал ладонью по дверце кабины:

— Исправен. Хорошо работает Алташик.

Так он называет свою машину, собранную на Алтайском заводе. А его брат Александр свою валочно-пакетирующую машину называет Маней. Машина — значит Маша, уменьшительное — Маня.

Здесь, в лесу рядом с механизаторами постоянно работают слесари-ремонтники. Не ждут, когда техника сломается — стараются упредить неисправность. Появилась у оператора свободная минутка — они принимаются за осмотр узлов. А случись поломка машины — они всей бригадой спешат на помощь. Александр Ипатов тут же с ними за инструменты берётся. Иной раз ремонтники обижаются, говорят ему:

— Иди, мы сами всё сделаем. Или нам не доверяешь?

Ипатов пожимает плечами: он им, конечно, доверяет. Но ему как-то спокойнее, когда он сам контролирует ремонт. Своими руками устранит неисправность. Сам прошприцует смазкой все узлы. Неудивительно, что его Маня до сих пор в хорошем состоянии. А я не сказал ещё: Ипатов работает на технике советского производства — эту самую машину ЛП-19 Александру доверили почти двадцать лет назад.

И Вячеслав Ипатов долго работал на своём тракторе. А где-то с год назад передал его сменщику, когда ему доверили новенький бесчокерный трелёвочник Алтайского завода. Так что его Алташик сильно выделяется среди других тракторов и автомобилей своим почти нарядным видом. Ведь за последние несколько лет Кыновской леспромхоз смог купить лишь несколько новых машин. А всего в леспромхозе сейчас около сотни автомобилей и тракторов, и, если судить по нормативам, то немалая часть этой техники давным-давно перешагнула пенсионный возраст. И всё же эти «пенсионеры» работают и дают за день по две нормы. Если не больше.

Я РАЗМЫШЛЯЛ над этим, наблюдая, как Вячеслав Ипатов ходит вокруг своего нового трактора. Пожалуй, эта картина заинтересовала бы великого русского художника Илью Репина. Ипатов холит свой новый трактор, будто это чистокровный скакун, за которого заплатили громадные деньги.

— Для нас это деньги действительно громадные, — сказала мне главный бухгалтер леспромхоза Елена Иванова. — Ведь в России сейчас дикий диспаритет цен.

Именно дикий. До начала нынешних реформ на один кубометр пиломатериалов леспромхоз мог купить примерно две с половиной тонны дизельного топлива. А сейчас, чтобы приобрести одну тонну горючего, надо напилить несколько кубометров досок, поскольку цены на энергоносители росли в двадцать с лишним раз быстрее, чем на лесопродукцию. А стоимость новой техники росла ещё стремительнее.

Не зря, значит, новый трактор дали одному из братьев Ипатовых: их работу и отношение к технике главный бухгалтер Иванова расценивает как настоящий героизм.

Но у них в леспромхозе этот героизм носит массовый характер. И я совсем не случайно припомнил художника Илью Репина. Он объяснял Льву Толстому, почему так пристально всматривается в людские лица. В душе русского человека Репин видел особый героизм — порой неброский внешне, иногда — неказистый, и чаще всего — глубоко скрытый под спудом личности. И Лев Толстой с ним согласился. Он тоже объяснял этот героизм глубокой страстью русской души. Пусть даже никто не оценит по-настоящему повседневного подвига русского человека, но это — величайшая сила жизни. Именно эта сила, считал Лев Толстой, спасает Россию, управляемую министрами, которые в нравственном отношении находятся гораздо ниже простого народа…