Вадим Михайлин - Комментарии переводчика к «Александрийскому квартету» Л. Даррелла

Бальтазар, в числе первых увидевший Персуордена после смерти, пишет для Дарли: «Лицо мертвого Персуордена очень напомнило мне лицо мертвой Мелиссы (смерть ее, если помните, также принял — если не ускорил — Бальтазар. И Клеа. — В. M.), y них обоих был такой вид, как будто им только что прекрасно удалась изящная шутка весьма личного свойства — и они уснули, не успев до конца погасить улыбку в уголках рта». Летальной шутки Мелиссы коснусь позже, она не столь заметна в тетралогии (хотя в конечном счете последний пас Персуордену отдала именно она), вокруг же самоубийства Персуордена, как вокруг той самой им завещанной Дарли оси, вращается в той или иной степени действие всех четырех романов «Квартета». Различные сюжетные версии того, что же послужило истинной причиной этого неожиданного для всех шага вполне здравого и удачливого человека, сменяют друг друга с типичным для Даррелла результатом — каждая дает вполне приемлемое в данном контексте объяснение, но при расширении контекста, при изменении угла зрения выглядит все же слишком натянутой, чтобы полностью объяснить случившееся. Для понимания истинных мотивов этого самоубийства необходимо обратиться опять же к старшим Арканам Книги Таро. По логике вещей в колоде должен быть двадцать один старший аркан, ибо они строго разбиты на три седмицы: первая — «Непостижимый Абсолют», или Бог, вторая — «Душа Абсолюта», или Человек, и третья — «Тело Абсолюта», или Универсум, Вселенная. Но два последних Аркана имеют по две позиции: Абсолют — XXI и XXII и Дурак — XXI либо 0. Дурак есть необходимая ступень к постижению Абсолюта, но при прохождении этой ступени, при достижении цели он должен исчезнуть («переходность» природы Дурака). Абсолют, перейдя на XXI позицию, включается в строгую систему трех седмиц. Дурак же «умножается на ноль», уходит, чтобы встать впереди Мага, но уже — вне системы, вне мира. Растворив в Абсолюте прошедший через него импульс, вернув свет Свету, Дух — Богу, он уничтожает себя в отъединенности и ограниченности своей как ступень к гармонии, не имеющую более смысла по достижении оной. Таково таротное содержание этого самоубийства. Перед самой смертью, представляющей собой, как то выяснится позже, целый каскад «шуток» для остающихся в мире, снимающий с себя маску Персуорден успевает еще раз пошутить над прежней своей, уже ненужной ролью. Цианистый калий, с помощью которого он выйдет из игры, он возьмет у секретаря посольства, «чтобы отравить пса», явно имея в виду и себя самого, и ненужного более вечного спутника таротного Дурака, не дающего спать на ходу.

Путь Дурака от двадцать первой позиции к нулевой в случае Персуордена лежит еще через один аркан — через Повешенного, чей номер (XII) в системе оккультного счисления равен XXI, номеру Дурака. Для Даррелла важно и то обстоятельство, что XII зеркально отражает XXI, повторяя возникший еще в «Жюстин» образ Персуордена как уходящего из пространства Александрии, из мира зеркал.

Фигура Повешенного на карте повторяет своими очертаниями алхимический знак точного осознания человеком своего места в мире — перевернутый равносторонний треугольник с крестом над ним. Один из смыслов Повешенного — преодоление личности, личной отъединенности. Человек, постигший законы, движущие миром, не может сделать большего, нежели способствовать их исполнению, отринув личностную ограниченность и действительность, включившись таким образом в процесс самодвижения Абсолюта. Истинность понимания Божественного Промысла тем или иным человеком может определяться лишь правильностью выбора точки доступного ему применения силы (как вам понравится в данном контексте общеизвестная Архимедова похвальба?). Так, в «Квартете» самоубийство Персуордена послужило толчком, приведшим в движение сразу несколько механизмов, причем люди, вовлеченные в этот процесс, уже не могут, при всем желании, остановиться и отойти в сторону. Камень упал, и круги пойдут все шире.

Повешенный, пожалуй, наиболее яркий сюжет в таротном пути личности (как Дурак — наиболее изящный), ибо здесь она на краткий миг, совпадающий с моментом самоотрицания, уравнивается с Богом, уподобляется Солнцу, Божественному Логосу (в окружении 12 Зодиаков — 12 сучьев на рисунке. Здесь представляется необходимым вторично обратить внимание на параллели между Персуорденом, шире — Художником, и другим Повешенным — Иисусом Христом. Ср. также традиционное «зодиакальное» толкование апостольской дюжины). Важно для Даррелла и то обстоятельство, что Повешенный тесно увязан с идеей «насильственной смерти, вольной или невольной». [26] Encausse G. Absolute Key to the Occult Sciences. P. 95. Не в этом ли свете следует воспринимать смерть Китса, шедшего за Персуорденом следом?