Яков Кротов - Военная Россия

«Русские находили, что на Западе люди пусты, поверхностны, невежественны. … Если оставить в стороне националистическое тщеславие, это мнение в чём-то справедливо», — писал Безансон и объяснял это тем, что «неразвитую общественную жизнь заменяют идеи» (Извращение добра, 18).

Объяснение разумное, но причины неразвитости «общественной жизни» Безансон не указывает. Строго говоря, в России вообще не было и нет аналога западного понятия «общественная жизнь». «Socials» — встречи с себе подобными, удовольствие от общения, застольев, сплетен, тончайшая, но прочная в силу обилия ячеек и нитей сеть… В России «общественная жизнь» это не сеть, а куча дроби, если это и застолье, но в окопе, это борьба, это война. Это всё то, что волнует офицеров и солдат: когда привезут новую форму, куда направят полк, кто как проявил себя на манёврах. Не случайно в России так значим оборот «гражданское общество». Это некая абстракция, противостоящая наличному «обществу», обществу военному, армейскому.

То, что Безансон называет «слабой автономией» дворянства есть сильнейшая родовая черта русского дворянства, исключающая всякую автономию от государства: оно — армия государства, им создано в правление Грозного. Оно происходит не от феодалов Европы, а от ордынских беков, да и в сравнении с ними более сращено с центральной властью. Это янычары, которые лишь в XVIII веке начали играть — по приказанию всё того же государства — в европейскость, подделываясь под тех, кого нацелились завоевать. Военщина и милитаризм отличают и русскую интеллигенцию. Её сравнение с рыцарским или монашеским сообществом, сочинённое в эмиграции Зёрновым, есть антиисторичная романтизация. Аскетизм русской интеллигенции есть аскетизм армейских разведчиков, посвятивших себя не Высшему, а войне.

Гипертрофия интеллектуального фактора в российской жизни, которую верно подметил Безансон, свидетельствует не о глубине и наполненности людей, а о дефиците в этих людях человеческого, избытке солдатского. «Три разговора» Соловьёва, в связи с которыми Безансон сделал своё замечание (такие разговоры немыслимы для французского света), есть разговоры воинственные, боевитые. Турки или антихрист враг, неважно, важно, что обсуждается план победы над врагом. Это штабной разговор, не штатский. Это разговорчики в строю, а не беседа на пленэре.

Коррупция — ржавчина деспотизма. Чем больше деспотизма, тем больше ржавчины. Молодой деспотизм начинается под предлогом борьбы с коррупцией и демонстрирует зеркальный клинок, но чем больше крови на этом клинке, тем скорее он ржавеет. Деспотам случалось побеждать коррупцию — Гитлер, Сталин. Однако, победа такая всегда ненадолго, цена слишком высока, к тому же победа во многом фиктивна — просто то, что в свободном обществе считается коррупцией, в деспотии объявляется нормой.

Архиеп. Казанский Анастасий Меткин поблагодарил католический фонд "Помощь Церкви в нужде" за деньги, благодаря которым Казанская духовная семинария, созданная в 1999 г., стала на ноги, может позволить себе прекрасную технику и хороших преподавателей. Это было сообщено — на английском языке — католическим агентством «Зенит», 28.8.2007. На сайте семинарии (очень неплохом) — kds.eparhia.ru — и епархии ничего о помощи от католиков не говорится, благодарность им не выражается, а лишь упоминается помощь черносотенного проекта eparhia.ru.

Гламур в России — больше, чем гламур. На своей исторической родине (кстати, что за бредовый новояз — «историческая родина»? а какой ещё может быть родина? Если я еврей в России, то Россия моя «внеисторическая родина», а Израиль — «историческая»? Похоже, «историческая» тут как «фактически» — обозначение ложности утверждения. Если про что-то говорят «фактически», значит, на самом деле это не так. «Историческая родина» — это место, куда меня хотят выгнать с настоящей родины, и не так уж важно, из лучших побуждений как еврейские националисты, или из худших, как националисты российские)… Итак, гламур на своей исторической родине — заметьте, гламур неспособен на лирические отступления, даже если отступление на родину — гламур в Европе и США всего лишь определённый стиль рекламы, появившийся в середине ХХ века одновременно с появлением дешёвой массовой цветной глянцевой фотографии. А в России сегодня гламур — это политика, причём кремлёвская. Подводную лодку на Северный полюс, президент лично звонит героям… Особенно хороша растяжка про этот подвиг около клуба «Чкалов» на Пресне — сталинский гламур дальних покорений бок о бок с путинским.