Лев Рубинштейн - Словарный запас

Анекдот этот прекрасен и сам по себе. Но прекрасен он еще и тем, как единым махом он, как в узком, так и в широком смысле, деконструирует угрюмую формулу «муж и жена — одна сатана». Та же история, в сущности, и с «рубинштейнами».

Миф с течением истории преобразуется в предание, предание — в сказку, сказка — в анекдот. Но беда, если анекдот норовит снова стать мифом, то есть истиной, не требующей доказательств. А еще пущая беда, если анекдот, возомнивший себя мифом, становится идеологическим мейнстримом общественного бытия, не говоря о сознании. А ведь именно это мы и наблюдаем все чаще и чаще — то в речах кремлевских затейников, то в глубокомысленных теледебатах, то в сетевых блогах, то на улицах маленького карельского города.

Что можно этому противопоставить, кроме иронической дистанции, кроме спокойной и твердой убежденности в том, что анекдот, даже скверный, — это всего лишь анекдот. В общем-то больше нечего, но этого, поверьте, немало. Надо помнить, что тупая звериная серьезность и веселый непредвзятый взгляд на мир несовместимы. Воспользуемся хотя бы этим.

Я не очень, честно говоря, понимаю, что происходило и происходит в эти дни в Эстонии. Слишком мало информации. А какая есть — весьма противоречива. Все мои эстонские знакомые — а это, как правило, люди моего круга и близкого мне образа мыслей — дружно уверены в том, что власти повели себя вопиюще глупо и мелочно. Что полиция оказалась совсем не готовой к такому повороту событий и поэтому вела себя не очень, мягко говоря, адекватно. Что на многие социальные проблемы правительство смотрело сквозь пальцы, а потому стали возможными погромно-мародерские эксцессы на улицах Таллина. Они говорили, что происходившее в Таллине — это не межэтнические столкновения. В Эстонии живет большое количество русскоговорящих, вполне интегрированных в эстонскую и, соответственно, европейскую жизнь. Но есть и много таких, которые не могут найти себя в новой жизни. Они-то и подвержены тяжелым постимперским комплексам. Они-то и бузят. Им в общем-то все равно, «что тот солдат, что этот». Это лишь повод. Не было бы этого, был бы другой. Еще они говорили о традиционном протестантском менталитете большинства эстонцев, которые никак не в состоянии понять, что для кого-то портрет дедушки и сам дедушка — это одно и то же. Им решительно непонятна та буря страстей, которая может разгореться из-за того, что портрет перевесили из гостиной в спальню. Им совсем непонятна логика восточных соседей, которые проявляют такую пылкую любовь к «отеческим гробам» за рубежами своей родины при том, что у себя содержат эти гробы в постыдном небрежении.

Ну, это-то непонятно не только им. То, что творится в эти дни у нас, кажется подчас тяжелым горячечным бредом. Вроде бы мы уже и привыкли к тому, что — как выразился однажды мой приятель — «наша мама сумасшедшая». Но нет, остатки спасительного здравого смысла всякий раз сопротивляются рутинному опыту.

На днях я проходил мимо Калашного переулка, где уже который день тусуется кодла юных питомцев кремлевского вивария под чутким руководством дяди Васи, общепризнанного нравственного камертона нашего гражданского общества. Они пикетируют здание эстонского посольства.

Подойдя поближе, я стал свидетелем тщательно импровизированного, но не чересчур страстного митинга. Кудрявая барышня в центре композиции хорошо поставленным голосом выпускницы какого-то культурно-массового учебного заведения выкликала какие-то речовки, которые тут же подхватывала толпа одетых в фабричного пошива униформу юношей и девушек. «Чемодан, вокзал, Таллин!» — кричала девушка. «Чемодан, вокзал, Таллин!» — вторили остальные. Мне понравилась речовка «Марина, не позорь русское имя!». Хорошее и к тому же исконно русское имя Марина, как я понял, — это имя эстонского посла.

На стене дома висел плакат загадочного содержания. На нем было начертано: «Демонтаж фашистского посольства Эстонии». Уж извините за столь неуместный в этот поистине исторический момент педантизм, но и содержание, и форма этого плаката вызывают очень много вопросов.

Сначала про «демонтаж». Что имеется в виду? Демонтаж здания, что ли? Этого красивого, в стиле модерн, особняка? О нет! Только не это! Я, разумеется, понимаю, что завезенным из Липецка и Рыбинска пламенным юным антифашистам совершенно по барабану, будет стоять в центре моего родного города прекрасное здание или нет. Но мне- то, москвичу, каково? Или речь идет о переносе посольства в другое помещение? Тогда при чем здесь демонтаж? Кто объяснит?