Андрей Буровский - Да здравствует «Застой»!

Часть «незаконно репрессированных» выпустили из лагерей, начальство разрешило говорить о том, о чем всегда полагалось молчать. Например, обсуждать, какая «модель социализма» лучше другой. Этими обсуждениями с упоением занималась часть столичной интеллигенции — особенно потомки недорезанных Сталиным большевичков. Свою горластую и нахрапистую кучку болтунов они гордо называли «шестидесятниками». «Шестидесятники» жаждали обновления советского строя и демократии… Обновление они понимали как извлечение из нафталина того, что болтали их дедушки-большевички на партийных дискуссиях 1920 года. Под демократией понимали право каждого из «шестидесятников» публично высказывать свое драгоценное мнение. И чтобы это мнение власти предержащие немедленно использовали бы в политике.

В «эпоху 60-х» публиковался «Один день Ивана Денисовича» Солженицына и кое-какая другая «лагерная литература». Не было ни слова сказано о массовых расстрелах, системе заложников, геноциде времен Гражданской войны 1917–1922 годов, но Сталина не ругал только ленивый. Время было дурное и звонкое.

Позже, когда власть догадалась погромче цыкнуть, многие из «шестидесятников» драпанули за рубеж и там «боролись за демократию» — если хоть кто-то слушал.

По мнению двух «диссидентов», «эпоха 60-х» простирается с 1961 года, когда на XXII съезде КПСС провозгласили Программу построения коммунизма к 1980 году. Заканчивается же «эпоха 1960-х» в 1968 году, когда СССР ввел войска в Чехословакию. Именно удушением «пражской весны» (о которой еще поговорим в свое время) «закончились шестидесятые и начались — никакие». [4] Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1996. Книга Вайля и Гениса вышла в США в издательстве «Ардис» еще в 1988 году. Слово «застой» в ней не используется, но представление о «никаких» годах между 1968 и 1986-м — типично.

Популярная электронная «народная энциклопедия» сообщает, что «Эпоха застоя — используемое в публицистике обозначение периода в истории СССР, охватывающего примерно два десятилетия (1964–1982). В официальных советских источниках того времени данный период именовался развитым социализмом». И что «чаще всего этим термином обозначается период от прихода Л.И. Брежнева к власти (середина 1960-х) до начала перестройки (середина 1980-х), а то и раньше (1980 г.) отмеченный отсутствием каких-либо серьезных потрясений в политической жизни страны, а также социальной стабильностью и относительно высоким уровнем жизни (в противовес эпохе 1920-х—1950-х годов)». [5] http://ru.wikipedia.org/wiki/Эпoxa застоя

В «перестроечной» публицистике «застоем» уверенно именовали все годы правления Л.И. Брежнева. Те же сроки отпускают «эпохе застоя» в учебниках, издаваемых сейчас в Российской Федерации. [6] Белов Н.В. История России. М., 2008; Шубин А.В. Диссиденты, неформалы и свобода в СССР. М., 2008.

Не будем спорить, пусть «годами застоя» станут все годы правления Леонида Ильича. Все равно ведь Брежнев прочно стал живым символом «застоя», и ничего с этим не поделаешь.

Не особо почетное название эпохи, конечно… Да к тому же просто принципиально неверное. «Застой»? Горбачев имел в виду, что при старом скучном Брежневе должным образом не раскрывался необъятный творческий потенциал социализма. Вот он придет к власти, получит поддержку народа, и развитие экономики вдруг невероятно ускорится…

Интеллигенты, оравшие слово «застой» в 1986-м, частью отрабатывали денежки, а частью искренне считали, что при Брежневе все годы были «никакие». Они наконец-то получили удобное название для эпохи.

Но человеку, жившему в эти годы, трудно принять всерьез вздор, который несут политики. Застой — это когда ничего не происходит, все стоит.

Но время правления Л.И. Брежнева — время интересных и разных событий… И в международной жизни, и внутри страны.

В «годы застоя» США были вынуждены уйти из Вьетнама, и весь Вьетнам сделался социалистическим. В середине 1970-х «красные кхмеры» провели свой кошмарный эксперимент, а последняя колониальная империя, Португальская, распалась. В «годы застоя» в США кончилась расовая сегрегация, американское общество затопил пароксизм покаяния, и трудно позавидовать советским пропагандистам: они рассказывали сказки о линчеваниях негров (актуальные для 1930–1950 гг.), а мэры 80 % американских городов уже были негры…

В СССР знали об этих событиях ровно то, что нам сочли нужным сообщить. Но мы — современники этих событий, и они оказывали на нас свое влияние.

Читать дальше