Михаэль Дорфман: Башевис-Зингер: Портрет, который ни в какие рамки не укладывается

Трудно согласиться со статьями в русскоязычной прессе, повествующими, будто бы Башевис–Зингер был певцом еврейского местечка, классиком идишистской литературы. Наоборот, творчество его было новаторским, соединяющим старое, говорившее на идише еврейство с новой реальностью, с новой жизнью, с переходом на новый язык, в совершенно иной мир. Писатель много думал и говорил о так называемой проблеме «смерти языка идиш»:

— Наш язык умирает едва ли не последние 200 лет. Но правда об идише — это правда о еврейском народе: умирая, мы возрождаемся вновь и вновь.

Умирая в своих носителях, влача жалкое существование в резервациях религиозных гетто, сохраняясь в тиши университетских кафедр, идиш, подобно латыни, сумел возродить свою душу и стать важнейшей частью мировой цивилизации. Культура идиш стала неотъемлемой частью национальных культур Америки, Канады, Мексики, Аргентины, Польши, Чехии, Словакии, Германии. В Беларусь и Украину, как когда–то в Испанию, приходит понимание того, что иудаика и еврейская культура являются важным формантом их современной национальной культуры. Идиш живет в городской европейской культуре, в фольклоре и литературе Нью–Йорка, в кинематографии Голливуда. «Смех сквозь слезы», отмечавшийся Горьким как характерный еврейский признак, через сто лет стал нормативом русской культуры — и здесь тоже возрождение моделей и менталитета людей, мысливших на идише. Идиш, по выражению Башевис–Зингера, «язык гордый и не знающий слов войны», стал важной частью коллективного сознания израильтян. Позволю себе предположить, что именно идишистская доминанта израильского менталитета не допустит озлобления и скатывания Еврейского государства до образа и подобия своих многочисленных врагов.

Для решения спорных вопросов хорошо бы определить то, с чем все или хотя бы большинство спорщиков согласны. Большинство же согласно с тем, что Башевис–Зингер был писателем, привнесшим потусторонний мир еврейских преданий в мировую литературу. Он был писателем школы «магического реализма», подарившим еврейской литературе критического реализма фантастику и сюрреализм. Благодаря творчеству Башевис–Зингера назидательная и развлекательная народная наша литература, гневно отрицаемая ассимиляторскими и сионистскими идеологами, стала достоянием миллионов читателей во всем мире. В общем, Башевис–Зингер, несомненно, потрясающий писатель.

Писатель далеко не случайно получил свою Нобелевскую премию и стал для мира символом великой созидающей еврейской культуры. Всемирное признание и живой неослабевающий интерес к его творчеству — не только дань уважения вкладу идиша в мировую культуру. Личность Башевис–Зингера наглядно показывает универсальный процесс перехода с одного языка на другой, постоянно происходящее в еврейском народе в течение всей его многотысячелетней истории. Уникальный еврейский опыт опять особенно важен в стремительно меняющемся современном мире, где похожий процесс переживают сотни миллионов. Творчество писателя отразило, а во многом предвосхитило и сформировало новые тенденции многокультурного мира, отрицающего иерархию культур, признающего равноправное сосуществование самобытных этнических и культурных единиц. Творчество Башевис–Зингера продолжает золотую цепь еврейской традиции, оберегаясь от грозящей его сынам опасности предаться фундаментализму, а с другой, его учителям и поводырям избегнуть окостенения и догматизма.