Екатерина Останина - Криминальные кланы

В то же время несмотря на мешанину в умах людей и просто даже в терминологии, по которой каждый уважающий себя кримининолог без труда объяснит, в чем разница между просто киллером и суперкиллером, когда никто не может пожаловаться, что не знает хотя бы одного мифа о знаменитом серийном убийце с именем или безымянном, можно все же с уверенностью утверждать, что институт киллерства в России существует. Мало того, у него есть совершенно определенные приметы.

Поскольку киллерство является своего рода профессиональным палачеством и притом несанкционированным законодательными органами, то создается иногда впечатление, будто данная система намеренно поощряется откуда-то сверху; при этом принято зловещим шепотом называть знаменитую аббревиатуру, состоящую из трех букв.

Некоторые журналисты даже берутся утверждать, что еще в доперестроечные времена наемные убийцы использовались этой немного зловещей организацией для борьбы с наркодельцами, а заодно и с преступностью, которая все больше начинала приобретать черты организованности. Естественно, что практика подобного рода совершенно незаконна, но обществом воспринималась как совершенно естественная, ибо как еще иначе могли вести борьбу честные служители закона на фоне всеобщей коррумпированности, в том числе партийной номенклатуры и самого высокого руководства? Ведь практически ни одно дело о коррупции так и не прозвучало в российском суде.

Очень часто можно услышать мнение, что в то время, когда Юрий Андропов пришел к руководству страны, то, как первый чекист СССР он прежде всего сформировал подразделения В и С, перед которыми поставили четкую цель: ликвидировать любыми методами (читай — силовыми) верхушку организованной преступности. Специально отобранных для этой цели сотрудников обучали по высшему классу в антитеррористическом управлении КГБ. Они изучали боевые искусства, которые позволяли бы в совершенстве овладеть как стрелковым, так и холодным оружием. Секретных сотрудников обучали виртуозному владению устанавливания и приведения в действие самодельных взрывных устройств. Эти люди умели чрезвычайно эффективно проводить допросы и знали много очень, мягко говоря, специфических наук.

Когда подготовка сотрудников считалась законченной, из них формировались мобильные группы, которые затем вливались непосредственно в преступную среду. На «зоне» они вербовали «авторитетов», которые впоследствии, выйдя на свободу, поддерживали их уже там.

Затем наступила перестройка, и вместе с советским Союзом прекратила существование и КГБ, что совершенно не означало, будто сотрудники, специально обученные и внедренные в криминальную среду, остались брошенными. Хозяев они не потеряли и оставались по-прежнему востребованными, и даже больше, нежели раньше. Кроме того выяснилось, что человек, получивший подготовку профессионального убийцы, уже никогда не сможет сменить род занятий. Некоторые журналисты даже выступали в газетах, утверждая, что имеют некоторые представления об институте киллерства в России. По их мнению, убийц-профи насчитывается около сотни, причем львиную долю этого контингента составляют бывшие сотрудники андроповского подразделения С.

Эти журналисты писали под псевдонимами, что по-человечески понять можно. Они провели своеобразную классификацию киллеров, правда она является не единственной. Считается, что в мафии существуют люди, узкая специальность которых — подготовка и проведение взрывов; прочие — только стрелки, причем стрелки в свою очередь делятся на профессионалов и пехотинцев.

Пехотинцы — это рядовые бойцы криминальных группировок. Они не столь квалифицированны и в среднем пребывают на свободе не долее двух лет. Они находятся там, где происходят обычные криминальные «разборки», или занимаются тем, что прикрывают профессионалов. Разница ощутима и в размерах гонорара профи и пехотинцев. За точный выстрел пехотинец получает несколько тысяч долларов — в зависимости от ранга «заказанной» жертвы, тогда как профессионал берет за свою работу десятки тысяч долларов. Профессионалы — это эстеты от киллерства, а потому имеют право относиться с оттенком презрения к подрывникам или пехотинцам, поскольку работа последних не сравнима с «высшим пилотажем» первых.

Прочие специалисты склонны утверждать, что и стрелковое оружие, и взрывные устройства могут использоваться одними и теми же киллерами. Исходя из этого, киллеры отличаются друг от друга только уровнем профессионализма и гонорарами. Если принять подобный подход, то получится сразу 4 группы киллеров. Первая, низшая, группа состоит из людей с самого дна. Это «бомжи», готовые убить любого за традиционную российскую валюту — бутылку водки. За ними следуют бойцы, входящие как полноправные члены в криминальные группировки. При выполнении задания они пользуются автоматическим оружием и действуют по приказу своих непосредственных боссов за довольно-таки скромные гонорары, составляющие порой две тысячи долларов, а то и всего за несколько сотен долларов. Что касается третьей группы — профессионалов, то они больше относятся к наемникам, которые работают по вызову. Это вполне могут быть бывшие служащие МВД или КГБ. Всего один точный выстрел оперативного работника — и он получает несколько несколько десятков тысяч долларов. Но венчают эту пирамиду суперпрофессионалы, большинство из которых являются кадровыми офицерами, и их выстрел ценится дороже всего — это не одна сотня тысяч долларов.