Екатерина Останина - Криминальные кланы

Наиболее приемлемой причиной убийства Сыча стала версия о внешнеэкономических льготах, которыми пользовалась ФХР. Это касалось главным образом подакцизных товаров, в частности алкоголя. ФХР имела полное право распоряжаться акцизными марками, а потом реализовывать товар по цене, которую сама же считала приемлемой. В результате за такое хлебное место, как кресло президента шла борьба не на жизнь, а на смерть. Под предлогом сокрушительного провала российской сборной на Чемпионате Италии в 1994 году, был смещен с должности президента ФХР Владимир Петров, и не просто смещен: несмотря на то, что он выиграл иск о восстановлении в должности, буквально через несколько дней добровольно сам отказался от прежнего поста без каких-либо комментариев. Вместо него и получил назначение Сыч. Наверное, по каким-то причинам на этом месте обязан был находиться именно он. Только через него теперь должны были проходить огромные суммы денег.

Надо сказать, что на своем посту Сыч проявил себя как непревзойденный мастер компромисса. Он сглаживал все конфликты, старался выполнить все требования капризных хоккеистов, какими бы немыслимыми нелепыми они ни казались. Однако любая высокая спортивная должность оказывается весьма опасной. Человек, который имеет возможность получать деньги от продажи игроков, от спонсорских контрактов, от игр команд в коммерческих турнирах неизбежно рискует головой.

Этот скорбный список очень велик… Если подумать, заказчики этих убийств сами наверняка являются болельщиками, однако спорт здесь уже не при чем…

Времена меняются, а вместе с ним претерпевают изменения сознание людей и их отношение к тем или иным явлениям реальности. Так, уже обычной приметой современности и естественно воспринимаемым словом стал «киллер», не убийца, как это говорилось во времена не столь отдаленные, и уж никак не «убивец», как воспринимали подобных людей в эпоху Достоевского. Теперь киллером быть не позорно: ведь он — всего лишь исполнитель конфиденциального поручения, причем исполнитель рафинированный, этакий эстет от преступности.

Киллер — прежде всего профессионал, не испытывающий никаких эмоций по отношению к своей жертве. Он нажимает на курок лишь потому, что взялся выполнить заказ. Только и всего. По своей сути киллер обязан быть бескорыстным. Этика профессии требует, чтобы у жертвы не пропала ни единая вещь. Кроме того, он обязан избавиться от орудия преступления, как правило, чрезвычайно дорогостоящего, а это десяток тысяч долларов как минимум. Киллер получает за свою работу гонорар, а остальное его не касается.

Романтический образ киллера. Кадр из фильма «Брат-2».

Киллер был бы почти совершенным, если бы не еще одна обязательная примета профессии — никогда не думать. Этот человек не должен задумываться над тем, ради чего он пошел на преступление. Ему не нужно знать ни имен своих жертв, ни видеть в глаза заказчиков. Настоящий киллер неуловим. Те, кого удается схватить, называют вовсе не киллерами, а «мокрушниками» — непрофессионалами, согласившимися на выполнение грязной работы исключительно потому, что так сложились обстоятельства. Истинный киллер невидим. Редко кому из них доводилось попасть в руки правосудия, но если такое все же случалось, то они никогда не доходили до зала суда. Им оставался либо побег, как и поступил Александр Солоник, либо самоубийство в тюремной камере, и последний способ выбрал, например, Мартиросян.

В настоящее время киллер превратился в миф, и это неудивительно, поскольку правосудие постоянно демонстрирует свое бессилие. Нам не известно ни одного процесса над серийным профессионалом-киллером, настоящим, жертвами которого становились банкиры, политики или крупные уголовные «авторитеты».

Заказные убийства раскрываются так редко, что с большим трудом можно понять логику уголовных «авторитетов», которые в одном случае полагают, что жертву достаточно просто испугать, а в другом — ликвидировать без сожаления. Данная профессия — белое пятно, ибо почти невозможно судить о квалификации этих людей, гонорарах киллеров и о том обстоятельстве, как эти гонорары связаны с социальным положением жертвы.

В результате люди поневоле начинают идеализировать киллеров. Миф окрашивает их в демонические тона, и модернизированные гангстеры приобретают ореол геройства: ведь это совершенное орудие убийства, неподконтрольное обществу. Часто институт киллерства оправдывается. Этих современных Робинов Гудов называют «чистильщики», ибо кто, как не они, способны очистить несчастное больное общество от паразитирующих на нем «авторитетов», банкиров, по сути воров, обобравших народ до нитки. Так пытаются найти цель и целесообразность в самосуде, и возникает некая апология убийства, что не нуждается ни в суде, ни в следствии. И не нужно долго думать, чтобы понять: подобный миф рожден постоянным страхом и бессилием, а еще, быть может, просто завистью.