Илья Земцов - Частная жизнь советской элиты

Скептическое отношение к советской валюте проявляют многие ответственные деятели. Так, во время обыска у одного из прокуроров Азербайджана на квартире было найдено 34 ковра, горы хрусталя, сотни золотых монет и рулоны шелка {19} .

Не просто определить, просматривая советские газеты, насколько глубоко проникла преступная мафия в руководящие круги общества. Создается впечатление, что следует говорить не о проникновении, а о слиянии двух миров: власти и мафии.

Во времена недолгого правления Юрия Андропова стало известно: снят первый секретарь Дагестанского обкома партии Магомет Умаханов. В служебной квартире Брежнева был обнаружен самовар, сделанный из золота, а на нем выгравирована благодарственная надпись от партийного руководства Дагестана. Оказалось, что для изготовления самовара Умаханову пришлось взять золото из государственных запасов.

Расследование, однако, показало, что из банка было изъято 40 кг. золота, в то время как самовар, преподнесенный Брежневу, весил всего лишь 20 кг. Почтенный секретарь Дагестанского обкома признался: остальные 20кг. золота пошли на создание точно такого же самовара, предназначавшегося Константину Черненко. Умаханов полагал, что наследником Брежнева станет Черненко. Неизвестно, был ли восстановлен Умаханов в партии и в элитарных правах после смерти Андропова и получил ли Черненко предназначавшийся ему самовар.

Чем дальше от столицы, от республиканских и областных центров, тем меньше требуется декорум для произвола властей, тем обнаженнее, непригляднее и циничнее коррупция.

…Из уголовного дела. Показания Боброва: «Бук-вально через два месяца работы в должности директора торга вызвал меня заместитель начальника управления торговли и говорит: „Юра, мы выделяем 44 тонны мяса для завода „Ростсельмаш“. Там директором магазина Уркин. Ты будешь забирать у него по 2200 рублей. Из них половину приносить мне, а половину оставлять себе“. Так я и делал, пока в управление не пришел новый заместитель начальника. Тогда стал передавать деньги последнему. Если бы я отказался носить деньги в городское управление торговли, то вряд ли бы смог работать в торге. Вопрос здесь стоял так — или давать, или не работать». Это слова человека, находившегося на верхних этажах торговой пирамиды, основание которой — многочисленные магазины и лавки, в которых обворовывается и обкрадывается покупатель. Дельцы разработали схему, при которой нижестоящий крал и для себя и для своего начальника, а уходя на повышение, руководитель перетаскивал на освободившееся место своего человека, который должен был воровать для него. Вот как это делалось: «Я принял магазин на „Ростсельмаше“, после чего Бобров потребовал ежемесячный взнос. Как достать деньги? Он заявил, что сам-де торговал мясом и знает, откуда можно иметь…» На вопрос, зачем ему такие суммы, разъяснял: «То, что достается твоему магазину, с неба не падает».

И Бобров был искренен: он получил взяток на 220343 рубля, а дал — 140470 рублей. И чтобы было ясно — кому и как, уточнил: «После совещания меня остановил заведующий отделом Ростовского горкома партии… Спросил, как работается, какие трудности. Сказал — если будут вопросы, я свободно могу к нему обращаться. В разговоре коснулся денег, я вытащил 200 рублей и отдал ему. Он взял деньги и заметил, что нам вообще нужно пообщаться. Я ответил — всегда готов! Мне было понятно, что общение означает выезд с угощением на природу».

Когда же следователи прокуратуры попытались раскрутить преступный клубок, то путь их не был устлан коврами. Впрочем, ковры все-таки были: партийные руководители вызвали их на свой ковер — в горком партии и предложили дело о хищениях и взятках закрыть.

…Директор одной из консерваторий, разумеется, коммунист, присваивал десятки тысяч рублей, выписываемых на мертвые души — сотрудников, никогда не работавших в этом учебном заведении.

…Судья освобождал от наказания мелких воришек и крупных расхитителей. Цена оправдательного приговора: от 500 рублей до 20000. Дело было поставлено солидно, основательно, не приходилось придумывать сложных комбинаций или запутывать следы. Адвокаты собирали деньги с клиентов и несли председателю суда — открыто, не опасаясь случайного разоблачения. И когда случай подвел: Горбачев развернул пропагандистскую кампанию за соблюдение норм законности, — то жертвой оказался не взяточник-судья, а разоблачивший его следователь, ненароком поверивший, что власти всерьез решили бороться с преступностью в стране. По указанию горкома партии его обвинили в антигосударственной деятельности, а семью — затравили. Жену довели до исступления, старшую дочь исключили из школы, а младшую — перевели в группу для слабоумных детей {20} .