Александер Бевин - 10 фатальных ошибок Гитлера

В течение 10 минут каждый офицер или сержант был ранен либо убит. В роте «А» 116-го полка 22 бойца из одного города Бедфорд, штат Виргиния, погибли, среди них были несколько братьев из трех семей.

Предполагалось, что саперы проделают проход в линии заграждений в 50 ярдов шириной. Однако половина саперов оказались ранеными или убитыми, и они сумели расчистить лишь одну узкую тропу за первые полчаса операции. Корабли продолжали высаживать на берег следующие войска, и солдаты толпились в узком коридоре.

Десантные суда, обеспечивавшие высадку, практически все были уничтожены огнем артиллерии противника либо подорвались на минах.

Весь берег был усеян телами убитых и раненых десантников. Песок пропитался кровью. Уцелевшие солдаты пытались спрятаться на мелководье, среди обломков шлюпок, прислушиваясь, как пули со звоном прошивают легкие борта. На берегу рвались снаряды и визжала шрапнель. Плавающие «Шерманы» были выведены из строя, и американцам нечем было ответить немецкой артиллерии.

В 4 милях к западу 225 человек из 2-го батальона рейнджеров начали взбираться по отвесным склонам Пон-дю-Ок, чтобы уничтожить береговую батарею.

С помощью веревок и веревочных лестниц рейнджеры стали карабкаться наверх. При этом несколько солдат погибли, но остальные продолжали упорно двигаться вперед. В этот момент американский и британский эсминцы подошли ближе к берегу и открыли огонь по расположению батареи, отогнав немцев. Рейнджеры воспользовались этим, поднялись на вершину утеса и обнаружили, что орудий там нет. Немцы перетащили их в сад. Там рейнджеры и уничтожили боевую технику.

Плавающие «Шерманы» начали сходить на берег. Писатель Эрнест Хемингуэй, наблюдая с десантного судна за событиями, увидел, как начали гореть два танка: «Первая, вторая, третья, четвертая и пятая волны [пехоты] лежали там, где упали, похожие на множество тяжелых узлов с тряпьем, на плоской, усеянной галькой полосе между морем и первым укрытием». Хемингуэй также стал свидетелем того, как немцы подстрелили другой танк. «Я видел, как два человека вынырнули из орудийной башни и приземлились на руки и колени на камни пляжа, — сообщал он. — Но больше никто оттуда не вылез, а танк сначала взорвался, йотом быстро сгорел».

Части, десантировавшиеся в секторе «Омаха», спасли корабли американского военно-морского флота. Двенадцать эсминцев приблизились к берегу, не обращая внимания на отмели и мины, и направили все имевшиеся у них орудия на немецкие позиции. Интенсивный огонь ослабил сопротивление немцев и позволил солдатам медленно прокладывать дорогу вперед.

На целых шесть часов сектор «Омаха» превратился в кровавый хаос. Американцы удерживали лишь несколько ярдов берега; волны на самом деле окрасились в красный цвет. Пока командиры не сошли на берег, солдаты не пытались добежать до дамбы. Бригадный генерал Норман Д. Кота, помощник командира 29-й дивизии, спокойно расхаживал среди припавших к земле солдат. «Только два сорта людей останутся на этом берегу — мертвые и те, кто собрался умирать. А теперь давайте уберемся к чертовой матери отсюда!» — прокричал он.

Один за другим, медленно бойцы начали подниматься и приступать к делу. Они пробивали проходы во вражеских заграждениях, чтобы можно было двинуться вперед по лощинам. Перед одним таким проходом лейтенант и сержант 16-го полка рискнули жизнью и поползли наверх, обнаружив, что дорогу им преграждает только колючая проволока.

Лейтенант вернулся к рядовым, распластавшимся на берегу Уперев руки в бока, он сказал: «Вы собираетесь валяться тут и ждать, пока вас убьют, или подниметесь на ноги и сделаете хоть что-нибудь?» Никто не пошевелился, и лейтенант с сержантом сами бросились на проволоку. Это придало людям достаточно мужества, и они пошли вперед, к минному полю.

Много таких событий случилось 6 июня 1944 года. К концу дня очистили от противника участок больше 6 миль в длину и 2 миль в глубину. На берегу сложили головы 3000 американцев.

Рано утром 6 июня германские дежурные офицеры в Нормандии начали получать путаные сообщения о том, что приземляются тысячи парашютистов. Офицеры помчались к полевым телефонам, чтобы доложить по инстанциям, и весь механизм немецкого военного ведомства пришел в движение.

Эрвин Роммель находился в Германии, где отмечал день рождения жены, полагая, что плохая погода воспрепятствует в ближайшее время вторжению союзников, а его начальник штаба, Ганс Шпейдель, сумел дозвониться до фельдмаршала только поздним утром. Роммель тут же выехал в Нормандию.