Джон Кракауэр - В разреженном воздухе

Чернильно-черный клин его пирамидальной верхушки выбивался из общего рельефа, в гордом одиночестве возвышаясь над окружающими горными хребтами. Вонзившись в струйный поток, по силе сравнимый с ураганом в 120 узлов, гора пропорола в нем зияющую рану, взметнув в небо тысячи завитков из кристалликов льда, которые, словно длинный шелковый шарф, потянулись к востоку. Когда я глазел на этот инверсионный след, до меня вдруг дошло, что вершина Эвереста находится на той же высоте, что и герметичный реактивный лайнер, несущий меня по небу. Мое намерение забраться на крейсерскую высоту реактивного аэробуса поразило меня в тот момент своей нелепостью. Мои ладони стали липкими.

Через пятьдесят минут мы приземлились в Катманду. Как только я прошел таможенный досмотр и вошел в вестибюль аэропорта, крепкий, чисто выбритый молодой человек, обратив внимание на два моих громадных баула со снаряжением, подошел ко мне. «Вы, наверное, Джон?» — спросил он с певучим новозеландским акцентом, мельком взглянув на лист с ксерокопиями фотографий клиентов Роба Холла. Он пожал мне руку и представился как Энди Харрис, один из гидов в команде Холла. Ему поручено сопроводить меня в наш отель.

Харрис, которому шел тридцать второй год, сообщил, что этим же рейсом из Бангкока должен прибыть еще один клиент, пятидесятитрехлетний адвокат Лу Кейсишк из Блумфилд-Хилз, штат Мичиган. Кейсишку потребовался час, чтобы отыскать свой багаж, и в ожидании его мы с Энди обменивались впечатлениями о серии тяжелых восхождений в Западной Канаде, в которых нам довелось участвовать. Кроме того, мы обсуждали преимущества горнолыжного спорта перед сноубордингом. Сильно ощутимая тяга Энди к альпинизму, его неподдельный энтузиазм вызвали во мне тоску по тем временам, когда альпинизм был для меня самым важным делом на свете, когда я намечал курс своей жизни с высоты тех горных вершин, которые я уже покорил, или тех, которые собирался когда-нибудь покорить.

Как раз когда Кейсишк — высокий, седовласый мужчина с атлетическим сложением и патрицианской выправкой — отделился от очереди, тянувшейся к аэропортовской таможне, я спросил Энди, сколько раз тот был на Эвересте. «Честно говоря, для меня это, как и для вас, будет первым восхождением, — признался он радостно. — Интересно, как я с этим справлюсь».

Холл заказал для нас отель «Гаруда», гостеприимное, видавшее виды ведение в самом сердце Тамела — шумном туристском районе Катманду, на узенькой улочке, кишащей велорикшами и карманниками. «Гаруда» издавна пользовался популярностью у участников экспедиций, направившихся в Гималаи, и его стены были увешаны фотографиями с автографами знаменитых альпинистов, которые останавливались здесь за многие годы: Райнхольд Месснер, Питер Хэбилер, Китти Кэлхаун, Джон Роскелли, Джефф Лоу. Поднимаясь по лестнице в свой номер, я заметил на стене большой четырехцветный плакат с надписью «Гималайская трилогия» и видами Эвереста, К-2 и Лхоцзе — первой, второй и четвертой в ряду самых высоких гор мира. На переднем плане, на фоне этих вершин красовался портрет усмехающегося бородатого мужчины при всех альпинистских регалиях. На подписи под портретом значилось имя знаменитого альпиниста Роба Холла. Этот плакат, призванный рекламировать фирму Холла «Консультанты по приключениям», организующую платные экспедиции на Эверест, был выпущен в память о его ошеломляющем подвиге — покорении всех этих трех вершин за два месяца, что имело место в 1994 году.

Часом позже я встретил Холла во плоти. Тощий как жердь, ростом он был чуть выше 180 сантиметров. В его облике маячило что-то от херувима, хотя выглядел он старше своих тридцати пяти лет — может, из-за глубоких морщин в уголках глаз, а может, из-за важного вида, который он на себя напускал. Одет он был в гавайскую рубашку и потертые джинсы «Левис», одно колено которых украшала заплата с вышивкой знака «инь-ян». Густая копна непокорных каштановых волос кудрями спадала на его лоб, а кустистая борода явно нуждалась в услугах брадобрея.

Общительный по натуре, Холл оказался блестящим и остроумным собеседником. Рассказывая длинный анекдот о французском туристе, буддистском монахе и необычайно мохнатом яке, он, дойдя до кульминационного момента, окинул нас хитрым взглядом, выдержал паузу для большего эффекта, и затем, запрокинув назад голову, залился громким, заразительным смехом, не в силах сдержать восторг от своего собственного рассказа. Я моментально почувствовал к нему симпатию.