Джон Кракауэр - В разреженном воздухе

На протяжении тридцати трех лет я называл себя альпинистом; я реализовал несколько сложных проектов. На Аляске я поднялся по неосвоенному новому маршруту на Лосиный Зуб и совершил сольное восхождение на Палец Дьявола, для чего пришлось три недели провести в одиночестве на отдаленной ледяной верхушке. Я осуществил ряд крайне тяжелых ледовых подъемов в Канаде и Колорадо. Вблизи южной оконечности Южной Америки, где ветер метет по земле словно «божья метла» — «la escoba de Dios», как говорят местные жители, я взобрался на страшный вертикально-консольный гранитный шпиль в милю высотой, именуемый Серро-Торре; обдуваемый ветрами, несущимися со скоростью сотни узлов в час, покрытый ломкой атмосферической наледью, когда-то (но это уже в прошлом) он считался самой неприступной горой в мире.

Однако все эти эскапады имели место многие годы, а может и десятилетия, назад, когда мне было где-то от двадцати до тридцати с лишним лет. Теперь мне шел сорок второй год, мои лучшие восхождения остались в прошлом, у меня была седеющая борода, нездоровые десны и пятнадцать лишних фунтов в области диафрагмы. Я был женат на женщине, которую очень любил, и она отвечала мне тем же. Сделав сносную карьеру, я впервые за всю свою жизнь ощутимо поднялся над чертой бедности. Короче говоря, моя страсть к альпинизму притупилась под воздействием тех маленьких радостей бытия, из которых и складывается некое подобие счастья.

Кроме того, ни одно из моих прошлых восхождений не приводило меня даже на умеренно высокие горы. Сказать по правде, я никогда не поднимался на высоту более 5240 метров, что гораздо ниже уровня базового лагеря на Эвересте.

С жадностью изучая историю альпинизма, я узнал, что с тех пор, как в 1921 году британцы впервые пришли на гору, Эверест унес жизни более 130 человек, а это приблизительно одна смерть на каждую четверку альпинистов, достигших вершины. При этом многие из погибших были намного сильнее меня и обладали более солидным опытом восхождения на большие высоты. Но, как выяснилось, мальчишеские мечты не умирают, и к черту здравый смысл! В конце февраля 1996 года мне снова позвонил Брайант и сообщил, что для меня зарезервировано место в предстоящей экспедиции на Эверест, возглавляемой Робом Холлом. Когда Брайант спросил, уверен ли я, что хочу довершить начатое, я на одном дыхании ответил «да».

Мне предстояло провести два часа в самолете тайских авиалиний, совершающем перелет из Бангкока в Катманду. Я встал с места и прошел в хвост самолета. Там, присев возле маленького иллюминатора, находящегося на уровне пояса по правому борту, рядом с туалетами, я припал к стеклу в надежде увидеть какие-нибудь горы. Ожидания меня не обманули: за иллюминатором, закрывая горизонт, высились зубчатые пики Гималаев. Зачарованный, я пробыл у окна до конца полета, сидя на корточках у мусорной корзины, набитой объедками и пустыми банками из-под содовой, прижавшись лицом к холодному плексигласу.

Я сразу же узнал необъятную, расползшуюся громаду Канченджанги, третьей по высоте вершины в мире, возвышающейся на 8586 метров над уровнем моря. Через 15 минут в поле зрения всплыла Макалу, пятая в ряду высочайших вершин, а затем, наконец, и легко узнаваемый профиль самого Эвереста.