Глеб Елисеев - От Морозова к Фоменко

В другом месте авторы пытаются доказать, что Библия восходит к палейным текстам, а не наоборот. Никакого текстологического анализа не проводится и даже не указывается на бытование трех разновидностей Палеи, в сущности - отдельных памятников: Палеи Исторической, Палеи Толковой и Палеи Хронографической. А если бы авторы обратились к этим текстам, то сразу бы заметили, что их гипотеза не выдерживает никакой критики, так как палейные компиляции создавались прежде всего, чтобы доказать единство Священной Истории. В них события Ветхого Завета четко интерпретируются как прообразы событий Нового. В самих книгах Ветхого Завета такой богословской четкости нет. Тогда зачем их вообще писали, если уже существовал палейный, христианизированный вариант событий Священной Истории, произошедших до Пришествия Христа?

В отношении древнерусских сочинений авторы иногда позволяют себе и еще более сенсационные высказывания, граничащие либо с обманом, либо с вопиющей безграмотностью. Так, к рассказу об особенностях написания слов в иудейских рукописях, неожиданно делается следующее добавление: "Подобная ситуация типична. К примеру, древнеславянские тексты - это тоже цепочки согласных, иногда даже без "огласовочных знаков" и разделения на слова" [24] Носовский Г.Е., Фоменко А.Т. Русь и Рим. Кн.1. С. 40. . Комментарии для каждого, кто хотя бы раз сталкивался с древнерусским рукописями, как говорится, излишни. За исключением отдельных слов, писавшихся сокращенно ("под титлом"), во всех остальных случаях писцы старательно фиксировали на бумаге или пергамене все необходимые гласные буквы. Никаких же "огласовочных знаков" в русской письменности вообще не существовало. Были только надстрочные знаки: ударения и придыхания. Они указывали на особенности произношения тех или иных слов.

Я мог бы заполнить примерами еще не один десяток страниц. Но уже в результате вышесказанного можно сделать один вывод: авторы книг по "новой хронологии" весьма вольно обращаются с фактами, заимствованными из исторических источников. При этом у внимательного читателя создается впечатление, что его либо обманывают, либо авторы не владеют материалом. В любом случае встает вопрос: зачем серьезным специалистам рисковать своей научной репутацией? Чтобы прослыть невеждами или обманщиками? Или у них есть некая особая цель, для достижения которой репутации не жаль?

Чаще всего современные создатели "новой хронологии" склоняются к оккультному объяснению истории христианства, восходящему к Н.А. Морозову. Аллегорическое истолкование Библии хорошо вписывается в общую схему Фоменко о колоссальном заговоре историков и летописцев, исказивших всю всемирную историю.

Иногда, правда, неприязнь к христианству заставляет А.Т. Фоменко и его последователей склоняться даже к "гиперкритической теории" истолкования событий Нового Завета. Авторы "новой хронологии" ссылаются на А.Древса, искажавшего источники в угоду своей концепции, доказывая, что евангельская история - не более чем оформление единых легенд о некоем неопределенном Спасителе, и даже подчеркивают, что между религией Митры и христианством нет никакой разницы. Однако при внимательном изучении источников можно легко обнаружить, что в так называемых сказаниях об умирающих и воскресающих богах нет ничего общего с конкретной историей Христа. Значительно отличается от христианства и культ Митры, восходящий с иранской религиозной традиции, и духовные идеалы христиан и митраистов.

Почему же тогда академик Фоменко повторяет вымыслы о единстве религий Христа и Митры? Зачем? Кажется, только затем, чтобы еще раз попытаться убедить читателя в том, что "Христос не воскрес" и "вера наша тщетна"...

В наше время возникновение теорий, подобных "новой хронологии" Фоменко, обусловлено тем же всплеском антихристианского утопизма, что и в начале века, что и в первые десятилетия большевистской власти. В годы "социалистического строительства" людей приучали к мысли о скором водворении на земле коммунизма, сказочного мира счастья - пародии на Царствие Небесное. Во время "перестройки" огромные массы людей были почти одержимы видением "нового идеального мира", в качестве которого представали современные западные страны. Коренная переделка советского общества сопровождалась откровенно утопическим ожиданием быстрых и безусловно положительных результатов. Разумеется, что в реальности этого не произошло. Однако утопический взгляд на мир, воспитывавшийся в советских людях десятилетиями, не мог просто исчезнуть.