Елена Чудинова: МЕЧЕТЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО

— Любите Ремарка?

— Ремарк — писатель, любимый в отрочестве. Им надо переболеть. Отроческий возраст очень экзистенциален. Когда взрослеешь, хочется чего-то созидательного.

— Часто приходится бывать за границей? И где?

— Ну, уж во Франции-то бывала не единожды. Друзей у меня там много, в том числе среди католиков-традиционалистов, их еще называют лефевристами. Тут важно не путать, современный католицизм, или неокатолицизм — это совсем другая песня. То явление, от лица коего говорил Иоанн Павел Второй, а теперь вот Ратцингер заговорил, это, чтобы было понятно, такая «попса» от католицизма. А я говорю о настоящих католиках, которые практикуют старинный католицизм, тот, что нашему читателю по романам знаком. Вот среди традиционного католического духовенства, которое возглавил в свое время архиепископ Лефевр, у меня много знакомых. Они, конечно, еще и роялисты. Я знакома даже с монсеньором Бернаром Тиссье де Маллере, окотором в романе упоминается. Он мне назначал аудиенцию 8 марта 1991 года в Сан Николя дю Шардонне, недалеко от Ситэ. Это храм, который традиционалисты отбили у неокатоликов. Просто вышвырнули оттуда их кюре на помойку. Потом держали оборону от властей в этой старой церкви, спали и жили там. Этот разговор с человеком-легендой на меня, конечно, произвел большое впечатление. Тогда был пик лефевризма. Так что я не понаслышке знаю все, что в моей книге описано — быт настоящих католиков, старую мессу.

— Вас влечет к себе Православная культура?

— Сейчас в России существуют две культуры. Об этом я писала в своем эссе «Время Бандар-Логов» для журнала «Главная тема». Бандар-Логи — это постмодернисты. Их культуре противостоит та, что унаследовала Православную традицию. Покуда они существуют параллельно, не соприкасаясь. Но это положение временное. Люди и Бандар-Логи не могут долго сосуществовать. Они мешают друг другу. Кто-то кого-то должен перебороть.

— Верите в религиозное возрождение России?

— Без религиозного возрождения никакой национальный подъем не возможен. Но когда речь заходит об искусстве, это понимание куда-то исчезает. Больше того, создается безрадостное впечатление, что наш литературный процесс поощряется и премируется каким-нибудь ЦРУ. Всякий литератор, не отвечающий вполне конкретным пораженческим установкам, волен пробиваться цветочком через асфальт. Почему, например, телевидение отчаянно популяризирует Акунина, хоть себе в убыток, а существование Юлии Вознесенскойнамертво замалчивает? Я, например, знаю, что есть хорошие кинематографисты, которые очень хотят ставить фильмы по Вознесенской. Им денег не дают.

— За судьбу своего романа «Мечеть Парижской Богоматери» очень переживаете?

— Очень. Я и сейчас вся на нервах. Я почти до последнего момента не ставила информации о книге даже на свой сайт. Боялась. Происламское лобби забрало очень большое влияние. Все эти евразийцы, нормовцы… Их гласная концепция: давайте соединимся, пусть Россия примкнет к Азии и победит Америку. Да победит, кто спорит, но тогда не будет России. Будет некоторое количество белокурых и голубоглазеньких азиатов. На самом-то деле им это превосходно ясно, но они хотят, чтобы мы не понимали. Думаю, они бы могли нажать на какие-то рычаги, чтобы сорвать издание книги.

— Святой православный князь Александр Ярославич Невский дал в свое время отпор белокурым «псам-рыцарям».

— Ну, едва ли стоит путать церковную канонизацию со сталинской пропагандой. То, что Невский канонизирован за борьбу с католической экспансией — мифология. Он канонизирован за свою человеческую праведность. А тевтоны были просто тогдашними «отморозками». Русские вели с ними боевые действия против тевтонского ордена в том числе и совместно с поляками, католиками, между прочим. А для пропагандных целей нам сегодня нужен прежде всего не Александр Невский, а Дмитрий Донской. Россия европейская страна — в силу принадлежности к христианской цивилизации. Все войны между православными и католиками хуже, чем ужасны — они неправильны. Христианская цивилизация вообще единственный двигатель прогресса. Остальные — либо паразитарны, либо стагнируют.

— Как вы относитесь к Фридриху Ницше?

— Им, как и Ремарком, надо переболеть между детством и юностью. В «Держателе Знака» у меня один юный герой попадает из-за своего увлечения Ницше в довольно глупое положение. После этого он взрослеет.

— «Если ислам презирает христианство, то он тысячу раз прав: предпосылка ислама — мужчины…». Это Ницше сказал. В «Антихристе» (или в другом переводе «Антихристианин»), который имеет подзаголовок «Проклятие христианству».