Александр Литвиненко - Политический эмигрант. Сборник статей и интервью

— Александр, имели ли Вы отношение к преследованию инакомыслящих или неугодных конторе лиц? Если да, то какое?

— Во время службы в ФСБ я занимался бандитами и, в отличие от сегодняшних борцов с беременными женщинами и стариками, настоящими террористами, и слава Богу, который меня уберег от убийства человека. В ФСБ стараются не только агентов, но и многих офицеров повязать преступлениями, и лучше на крови. То, что я никого не убил, позволило мне выступить на известной пресс-конференции и дает возможность говорить сегодня, в том числе и с Вами.

К 1996 году существующая группа киллеров уже не справлялась с объемом заказов, так как убийства были поставлены на поток. И тогда в 1996 году секретным указом Ельцина было создано целое управление «эскадронов смерти» под названием «Управление перспективных программ», позже его переименовали в УРПО. По сути, это была фабрика смерти, и ее создавали генералы Коржаков и Барсуков. Во времена КГБ такими вещами, как правило, занимался отдел, теперь же бессудно убивает людей целое управление.

В нашем управлении был один случай. По приказу директора ФСБ Ковалева были похищены, вывезены в район Подольска и убиты шесть человек, предварительно оформленные как террористы. Вся террористическая деятельность погибших заключалась в том, что они требовали вернуть ранее взятые у них в долг деньги. Эти деньги им задолжал бывший председатель КГБ СССР Семичастный. Но, как говорит Путин, бывших чекистов не бывает, и когда эти люди пришли вернуть обратно свои деньги, то их просто-напросто убили. Нет человека, нет долгов. Всех офицеров, участвовавших в этой бессудной казни и уже повязанных общей кровью, перевели во вновь созданный эскадрон смерти.

Меня попросил тогдашний директор ФСБ Ковалев перевестись с ними и посмотреть, что же делается в подразделении, созданном его предшественником Барсуковым и его подельником Коржаковым. Так я попал в УРПО. Тогда я не знал, что основной задачей управления станет убивать неугодных. Если бы знал об этом, то не пошел бы туда точно. Переведя в УРПО, меня сразу же подключили к разработке трех операций:

1. Похищение с целью получения выкупа с последующей ликвидацией московского бизнесмена Джабраилова Умара.

2. Ликвидация не контролируемого КГБ богатого еврея Бориса Березовского. В этой организации всегда процветал антисемитизм и крайний радикализм.

3. Ликвидация бывшего подполковника ФСБ Михаила Трепашкина за то, что он подал в суд на руководство ФСБ и давал интервью в газеты о коррупции среди высшего руководства этой спецслужбы.

Я и мои подчиненные отказались быть убийцами, нам это было омерзительно и стыдно. Вначале мы подали заявление в прокуратуру, а затем, когда уголовное дело против наших начальников, несмотря на неопровержимые доказательства их преступной деятельности, было развалено и незаконно прекращено, мы собрали пресс-конференцию и открыто выступили по телевидению, сохранив людям жизнь, а себе — честь и доброе имя.

— Вы не сожалеете об этом поступке?

— После этой пресс-конференции из меня вначале пытались сделали хулигана, выложив заявление ранее задержанного мною и осужденного бандита, которого я якобы избивал при аресте и допросах. В результате сфабрикованного обвинения я незаконно год провел в тюрьмах. После моего побега в Британию из меня стали лепить английского шпиона, а сегодня я уже прохожу по делам в ФСБ как активный участник чеченского Сопротивления и, естественно, международный террорист. И это только за то, что я выступаю за прекращение преступной войны в Чеченской Республике и дружу с Ахмедом Закаевым, о чем заявляю открыто.

Но раскаиваться и жалеть мне не о чем, тем более что я никогда и никому не давал обещаний становиться негодяем и подонком, палачом и убийцей. Как говорится, у каждого человека есть свой порог, что-то вроде запретительного барьера, и если его перейти, то назад ходу не будет. Для одних — помочь старому другу «решить вопрос» с должником, для других — продать информацию, для третьих — взять свою долю «отката» за заказную операцию, для четвертых — организовать крышу, для пятых — похитить человека, для шестых — его убить, а для некоторых — взорвать автобус с пассажирами.

В органах есть всякие люди — от чистых и бескорыстных до законченных отморозков. И тех и других мало. Почти все чем-то замазаны, но и жилые дома взрывать пойдет не каждый. И вовсе не каждый в ФСБ был повязан на крови, даже в седьмом отделе УРПО. Мудрость руководства в том и состоит, чтобы замазать каждого, а потом использовать в соответствии с его запретительным барьером, но не заставлять людей делать то, чего они точно делать не станут. Мой барьер наступил, когда мне приказали убить человека.