Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Косвенная поддержка, оказанная Британией Финляндии во время Зимней войны, не на шутку встревожила Кремль. Как предупреждал Сталина Майский, и бывшие примиренцы, и Черчилль «глубоко убеждены, что уже сейчас между СССР и Германией имеется тайный военный союз… вылитое из железа соглашение, которое фактически превращает оба государства в единый неразрывный блок». Примирительные шаги Черчилля показывали, по его мнению, что тот «маневрирует и выжидает. Таким образом, тенденция развития в настоящий момент, видимо, идет к окончательной победе линии на расширение войны, на вовлечение в войну СССР» {78} 78 АВП РФ. Ф. 069. Оп. 24. П. 68. Д. 7. Л. 9-19. Майский Молотову о встрече с Батлером, 26 и 29 янв. 1940; FO. 371. 24843. N1390/30/38. Батлер о встрече с Майским, 30 янв. 1940. См. также: АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 1. Д. 8. Л. 18–21. Молотов о встрече с Актаем, 11 янв. 1940. . Существовало опасение, как бы уверенность в неминуемом союзе между Советским Союзом и Германией не побудила англичан либо воевать с Советским Союзом, либо втянуть его в войну с Германией. Майский уже открыл Галифаксу, что «стремительность» германских завоеваний явилась «большим сюрпризом» для русских, которым «вовсе не улыбалось в будущем иметь своим ближайшим соседом мощную и победоносную Германию» {79} 79 Далтон, британский министр военной экономики (Бумаги Далтона. Box II 5/2. Меморандум Бутби о встрече с Майским, 17 сент. 1939); FO. 371. 23678. N5297/57/38. 5 окт. 1939. Об экстраординарном положении Майского в Лондоне см.: Aster S. Ivan Maisky and Parliamentary Anti-Appeasement, 1938–1939 // Lloyd George / Ed. by A.J.P.Taylor. London, . Теперь Молотов требовал объявить «смешным и оскорбительным» предположение, будто Советский Союз добивается военного союза с Германией; «даже простачки в политике, — подчеркивал он, — не вступают так просто в военный союз с воюющей державой, понимая всю сложность и риск подобного союза». Далее Майский получил проект условий мира с Финляндией, разрабатывавшийся советскими военными как «единственная реальная минимальная гарантия безопасности Ленинграда». Майский должен был подтвердить намерение Советского Союза оставаться нейтральным до тех пор, пока Англия и Франция «не нападут на СССР и не заставят взяться за оружие» {80} 80 АВП РФ. Ф. 059. On. 1. П. 326. Д. 2238. Л. 44–53. Молотов — Майскому, 21 февр. 1940. . Просьба о посредничестве в диалоге с Финляндией сэра Стаффорда Криппса, воинствующего левого члена парламента, специально прилетевшего из Китая, который он посетил в ходе кругосветного турне, лишний раз свидетельствовала о затруднительном положении русских {81} 81 Там же. Ф. 06. Оп. 2. П. 11. Д. 109. Л. 3–8. Протокол встречи Криппса с Молотовым, 16 февр. 1940. . Коминтерн также был мобилизован на службу советской дипломатии, выступая с обвинениями Англии и Франции в том, что они «развязали войну с Германией и стараются расширить военный фронт с тем, чтобы превратить начатую ими войну в антисоветскую войну» {82} 82 См., напр., инструкции австрийской и чешской коммунистическим партиям 31 янв. 1940 (Коминтерн и вторая мировая война. Т. I. С. 252–257, 277–280). .

Страх перед войной с Англией заставлял русских стремиться к быстрому завершению войны с Финляндией и подписанию мира, желательно при английском посредничестве. Едва высохли чернила на соглашении, как внимание было привлечено к Турции и Балканам. «Странная война», по-видимому, давала Лондону возможность усилить тайный контроль и «нажим в той части света, которая в настоящее время закрыта для нас» {83} 83 FO. 371. 24887. R3518/5/67. CAB. 70(40). 16 марта 1940; Public Record Office, War Office (Далее — WO). 208/1754. Рапорт майора Киркмена, 6 марта 1940. . Британский главнокомандующий уверял турок, что из-за германской угрозы Румынии и советской — Турции «жизненно важно, чтобы флот Его Величества мог беспрепятственно пройти в Черное море». Стамбул, напомнили им, всего в 300 милях от советской военно-морской базы в Севастополе, тогда как ближайшая британская база почти на 850 миль дальше. В тот момент турецкое правительство воспротивилось нажиму англичан, хорошо понимая, что заблаговременные обязательства могут стать нарушением конвенции в Монтре и сделать их воюющей стороной {84} 84 FO. 371. 25014. R1777/242/44; R2781/242/44. Адмирал Филип — Галифаксу, 7 февр. 1940. .

Тем временем Кремль получал из разных балканских столиц донесения, описывающие возросшие усилия англичан направить Малую Антанту против Советского Союза, а не Центральных держав, как задумывалось первоначально. Постоянным мотивом стала роль Турции в облегчении переброски войск из Сирии и Египта «через Дарданеллы» при подготовке «новой Крымской войны» {85} 85 АВП РФ. Ф. 077. Оп. 20. П. 109. Д. 3. Л. 26–28. Шаронов (Венгрия) — НКИД о встрече с Чаки, 13 февр. 1940; Ф. 084. Оп. 20. П. 131. Д. 5. Л. 29–32. Протокол встречи Сергеева (советского поверенного в делах в Афинах) с Пападакисом, начальником Информационного отдела греческого МИД, 21 февр. 1940. . Подозрения настолько усилились, что Молотов запросил Актая, давнего и авторитетного турецкого посла в Москве, как интерпретировать «многочисленные поездки Вейгана в Турцию и путешествия членов турецкого правительства к советской границе, где они рассматривают стратегические районы». Как он может объяснить загадочное замечание своего премьер-министра, отрицавшего ухудшение отношений с Советским Союзом, что «мы живем в эпоху, когда все скрывают свои намерения»? Прежде чем Актай смог ответить, его вызвали для консультаций в Анкару, как раз когда были отозваны из Москвы английский и французский послы в знак протеста против финской войны {86} 86 Там же. Ф. 06. Оп. 2. П. 1. Д. 9. Л. 1–4. Протокол встречи Молотова с Актаем, 2 марта 1940. . Вскоре после этого просьба англичан о проходе флота через Дарданеллы попала в печать и этот вопрос был поднят в парламенте {87} 87 FO. 371. 25014. R3636/242/44. Натчболл-Хьюджсен — ФО, 21 марта 1940. . Би-Би-Си, весьма преувеличивая, сообщало о переговорах по созданию в Анкаре объединенного штаба для выработки пакта о взаимопомощи {88} 88 Ibid. 24887. R3285/5/67. Натчболл-Хьюджсен — ФО, 13 марта 1940; R3681/5/67; R3769/5/67. Ле Ружетель — ФО, 23 марта 1940. . В Берлине немцы также продолжали играть на советских опасениях, рисуя мрачными красками воинственные замыслы англичан в отношении данного региона {89} 89 АВП РФ. Ф. 082. Оп. 23. П. 95. Д. 4. Л. 148–154. Протокол встречи Тихомирова (первого советника посольства в Берлине) с М.Ф.Кляйсом, 4 марта 1940. .