Виктор Полищу - Гора родила мышь. Бандеровскую

Почему они замалчивают террор ОУН Бандеры, введенный внутри УПА, где бегство из нее наказывалось смертной казнью через расстрел перед отделением, а иногда и путем отрубания топором головы перед отделением? Почему они не дали оценки таким фактам — знают ли они такие методы террора среди других цивилизованных народов?

Почему они замалчивают существование в УПА отделений азербайджанцев, узбеков и других, которые образовались из тех советских солдат и офицеров, которые попали в немецкий плен, сумели из него убежать и слонялись по волынским лесам? Не потому ли, что их, а также т. н. «схидняков» (украинцев с т. н. «подсоветской» Украины), с приближением восточного фронта бандеровская «Служба безопасности» поголовно перестреляла?

Почему они не упоминают о существовании на Волыни двух лагерей евреев — врачей и ремесленников, которых разными способами бандеровцы стянули в них и которых там использовали для пользы ОУН-УПА, а с приближением восточного фронта бандеровская «Служба безопасности» также их поголовно перестреляла?

Почему они ни слова не сказали о бунте украинцев — «схидняков» в рядах ОУН-УПА (они к ним попали вследствие независящих от них событий), которые, не соглашаясь с преступной деятельностью ОУН Бандеры на Волыни, в июле 1944 года образовали Народно-Освободительную Революционную Организацию (НВРО), программа которой предусматривала широкомасштабную социальную сферу? [71] 70. ДАРО: ф. Р-30, оп. 2, спр. 29, лл. 11, 12; ДАРО: ф. Р-30, оп. 2, спр. 42, лл. 46–52

Способны ли они видеть разницу между украинской вспомогательной полицией, которая была образована ОУН Бандеры и была ей политически подчинена, и польской полицией, которая появилась вопреки запрету Делегатуры правительства Польши в Лондоне?

Почему они замалчивают участие, наряду с немцами, украинской полиции в массовом истреблении украинского населения Волыни, например в упомянутом селе Кортелисы, а их было больше?

Почему они не дают оценки массовым убийствам формированиями ОУН Бандеры польского (120 000 жертв) и украинского (80 000 жертв) населения? Почему не показывают, что это была преступная работа прежде всего «Службы безопасности» ОУН Бандеры?

Почему они замалчивают действительные задания «спецгрупп» по разгрому ОУН-УПА? С какой целью они подчеркивают несуществующее насилие этих групп над мирным населением и не дают при этом тщательной характеристики их деятельности? Почему они замалчивают тот факт, что «спецгруппы» состояли из тех участников УПА, которые явились с повинной к советской власти? Почему они не анализируют этой важной проблемы, не связывают ее с принудительной службой в УПА?

Почему они не дали правовой оценки территории преступных действий ОУН-УПА, с чем связана проблема гражданства преступников и их жертв? Эти территории в свете международного права в 1943–44 годах принадлежали Польше, которая оставалась в положении оккупированной страны, то есть в status quo ante bellum (аннексия 1939–1941 гг. Западной Украины Советским Союзом не была признана международным правом). Анализ и выводы по этому вопросу дали бы ответ относительно незаконной деятельности ОУН-УПА (а наряду с этим указали бы на моральную ответственность сегодняшней Польши за игнорирование этой проблемы). Вспомним, что именно этот аргумент (польское гражданство) использовали защитники личного состава дивизии СС-Галичина, когда в 1945 году Советский Союз добивался их выдачи.

Почему они не дают общей оценки ОУН-УПА, хотя даже из того, что они написали в «Отчете», вывод очевидный — ОУН-УПА (вместе с другими структурами ОУН Бандеры) — преступное формирование.

Почему в «Отчете» и в книге проблема идеологии украинского национализма находится на самом конце? Встает также вопрос: не сознательно ли С. Кульчицкий и составители книги туда ее поместили, чтобы, не ссылаясь на нее, отвести от нее внимание, или же принижают вес, значение идеологии украинского национализма, хотя именно она «высвободила бестию в украинском человеке». Если первое предложение верно, тогда проблема моральная — С. КУльчицкий и составители не ищут правды, они ее затушовывают, а если они недооценивают вопрос идеологии, то они — невежды в общественных науках.

Способны ли, работающие над темой семь лет, историки — авторы «Отчета», включая руководителя группы проф. С. Кульчицкого, понять, что научно доказанное определение виновника преступления народоубийства очистит украинский народ от клейма народоубийцы, так как то, что совершила ОУН Бандеры с ее формированиями, вне всяких сомнений квалифицируется как народоубийство, а общественное мнение в Польше, в том числе и в книжках, пользуется стереотипами: «украинцы мордовали»?