Марк Аврутин: Прав ли Виктор Суворов, переписывая историю войны

Сталин был уверен, что втянул Гитлера в изнурительную длительную войну с Западом. Молниеносный разгром Франции и бегство английского экспедиционного корпуса летом 1940 года стали, конечно, полной неожиданностью для Сталина. Особенно эта операция контрастировала с действиями Красной армии в финской кампании. Тем не менее, Сталин продолжал верить в перенесение военных действий на Британские острова. И вот там уже, по мнению Сталина, германские войска должны были завязнуть основательно и надолго.

Как известно, высадку на острова Гитлер планировал осуществить в августе 1940 года. Массированную бомбардировку 13 августа 1940 года, в которой приняло участие до полутора тысяч самолётов люфтваффе, преподнесли Сталину, как начало наступления. Последовавший вслед за этим разгром англичанами немецкого учебного конвоя в районе Антверпена был доложен Сталину как неудачная попытка высадки десанта в Англию. Поэтому, советская разведка предположила, что, скорее всего, немцы не успеют до начала штормов подготовить следующий десант и будут вынуждены, по-видимому, перенести высадку на весну 1941 года. Однако 7,8 и 9 сентября Лондон подвергся страшным бомбардировкам, которые ежедневно начинались в 19 часов и непрерывно продолжались до рассвета.

Наблюдая за этой битвой, Сталин окончательно пришел к убеждению, что высадка неизбежна. 14 октября 1940 года он утвердил план наступательной войны. Гитлер же 17 сентября 1940 года отложил вторжение на Британские острова на неопределённое время, т. е. фактически отказался от него. А план, утвержденный Сталиным, начал осуществляться. 11 марта и 15 мая 1941 года Генштаб выпустил документы по уточнению этого плана. На одном из этих документов было обнаружено примечание, сделанное рукой зам. начальника Генштаба генерала Ватутина: «наступление начать 12.6.».

Теоретически массовая мобилизация, развертывание фронтов неизбежно должны были закончиться вступлением в войну. На этом и основаны выводы В. Суворова, подкрепленные многочисленными историко-арифметическими выкладками. Однако в реальной жизни подготовка к войне может и не стать её началом. Именно для того, чтобы военно-теоретические соображения не стали определяющими, Сталин 6 мая 1941 года занял пост главы государства. По-видимому, его насторожила общая тональность документов Генштаба, в которых предлагалось «упредить противника и атаковать германскую армию, когда она будет находиться в стадии развертывания». 24 мая Сталин провел совещание с высшим комсоставом Красной армии, где он отверг их предложения не только по нанесению упреждающего удара, но и по приведению войск приграничных округов в полную боевую готовность. На том совещании Сталин ясно показал, что решение о начале наступления будет принимать он, руководствуясь при этом вовсе не военно-техническими соображениями, вроде пропускной способности железнодорожного транспорта. Сталин отмежевался от разработчиков представленных на совещании документов, дав им понять, что ему известно нечто большее, исходя из чего, он не опасается германского нападения в 1941 году.

Замыслы Сталина были понятней людям гражданским, далеким от военно-стратегического планирования. Подтверждение этому мы можем найти, например, в дневнике Вс. Вишневского, где он передает слова, сказанные Сталиным на одной из встреч в феврале 1941 года с приближенными писателями: «Мы не будем мешать империалистам вести войну ещё год, два. Мы выжидаем их ослабления. Затем — выступаем». Чуть позже, весной 1941 года Молотов заявил: «Если Англия будет разгромлена, СССР ждут тяжкие испытания в 42–43 годах. Поэтому нужно сделать запланированное». То есть, запланированное наступление Красной армии должно предотвратить разгром Англии. Разгром же может последовать только за высадкой германской армии на Британские острова. Но нападение на германскую армию, препятствующее этой высадке, уж никак не могло входить в планы Сталина.

Из этого следует, что никакой определенной даты начала наступления у Сталина не могло быть. Соображения, которыми он руководствовался при планировании наступательной войны, коренным образом отличались от соображений его генералов. И в этом состоит основная причина заблуждения В. Суворова о превентивном ударе Гитлера.

Гитлер точно также был уверен, что Сталин не нападет на него в 1941 году. Об этом красноречиво свидетельствует запись, от 16 июня 1941 года, найденная в дневнике Геббельса: «Москва хочет остаться вне войны до тех пор, пока Европа не устанет и не истечет кровью, и только тогда Сталин захотел бы действовать…».