Array Array - Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Потребовались время и большие усилия, чтобы новая военная доктрина была усвоена и принята командным составом армии и флота.

1986 год был насыщен крупными событиями, которые мы попытались описать. Это был год, когда создавались предпосылки для крутого поворота от старого к новому в жизни советского народа. И ничего, кроме, пожалуй чернобыльской аварии, не предвещало тех тяжелых и трагических событий, которые потрясли Советский Союз в 1989–1991 годах.

Среди переговорных дел, которыми обоим авторам пришлось заниматься на протяжении 1987 года, самыми важными были: подготовка советско–американского договора по ракетам средней и меньшей дальности, переговоры по сокращению стратегических наступательных вооружений в увязке с соблюдением Договора по ПРО 1972 года, прекращение всех испытаний ядерного оружия, а также политическое урегулирование афганской проблемы. На этих вопросах мы и остановимся.

На встрече в Рейкьявике, как уже говорилось, была достигнута принципиальная договоренность о ликвидации советских и американских ракет средней дальности в Европе при сохранении некоторого числа таких ракет (не более 100 боеголовок) в азиатской части СССР и на территории США; имеющиеся у сторон количества ракет с дальностью менее 1000 км подлежали бы замораживанию с незамедлительным началом переговоров об их сокращении.

Однако, поскольку в Рейкьявике эти вопросы рассматривались в пакете с другими, касающимися СНВ и Договора по ПРО, а по этим вопросам достичь согласия там не удалось, то и договоренность по ракетам средней и меньшей дальности как бы повисла в воздухе. Это не было капризом со стороны Советского Союза. В отличие от его позиции ранее, до Рейкьявика, когда он был готов заключить отдельное соглашение о ракетах средней дальности, в Рейкьявике СССР впервые согласился снять вопрос о соответствующих ядерных вооружениях Англии и Франции, а также сократить, причем в несколько раз, количество своих РСД в Азии. Оба эти обстоятельства имели существенное значение для общей стратегической ситуации, что и вынуждало СССР рассматривать вопрос о ракетах средней дальности в новом контексте — с обязательным учетом того, как будут решаться вопросы СНВ и предотвращения появления новых космических вооружений.

Тем не менее, руководствуясь стремлением облегчить первый шаг по пути ядерного разоружения, СССР вскоре снял эту увязку. Более того, через некоторое время он предложил «двойной нуль» — полную ликвидацию как ракет средней дальности (от 1000 до 5500 км), так и меньшей дальности (от 500 до 1000 км).

Бытующее мнение, что в 1987 году Советский Союз принял с запозданием ранее предложенный президентом США «нулевой вариант», не имеет под собой реальных оснований, оно ошибочно.

Да, Рейган говорил в 1981 году о «нулевом варианте» для ракет средней дальности. Но последующее развитие событий показало, что это был всего лишь умелый пропагандистский ход, рассчитанный на то, что Советский Союз никогда не согласится с таким вариантом. Об этом, в частности, откровенно писал бывший президент Р. Никсон:

«Когда в ноябре 1981 года Соединенные Штаты предложили «нулевой вариант», требующий ликвидации американских и советских ракет промежуточной дальности в Европе, они исходили не из того, что такое решение служит интересам Запада, а из того, что русские ответят на него отказом — и понесут политический урон. Считалось, что данное предложение принесет политические очки в Европе и позволит Соединенным Штатам разместить ядерные силы промежуточной дальности в странах НАТО. Такая тактика оправдывала себя до тех пор, пока Советский Союз проявлял упрямство за столом переговоров» [14] Nixon R. M. 1999: Victory without War. — N. Y., 1988. — Р. 169. .

Когда же именно Советский Союз, причем вполне серьезно, предложил «двойной нуль», то Вашингтон отнюдь не обрадовался. Американская сторона упорно пыталась склонить нас к «промежуточному варианту», который позволил бы США сохранить хотя бы часть своих ракет средней дальности в Западной Европе. Но в конечном счете она вынуждена была пойти на «двойной нуль», понимая, как писал тот же Никсон, что «если США ответят отказом, то это слишком дорого обойдется им с точки зрения авторитета в глазах общественного мнения в Западной Европе» [15] Nixon R. M. Op. cit. — Р. 169. .

На самом деле вынужденное согласие США на реальный «нуль» явилось фактически ответной уступкой — и отнюдь не менее крупной — на наше согласие снять вопрос об учете английских и французских ядерных средств. Короче говоря, как отмечал М. С. Горбачев, каждая сторона уступила, но уступила ровно столько, сколько было необходимо, чтобы сбалансировать их интересы в данной конкретной сфере.