Естественно, не моя. Но я столько понаписал о больных, медиках и разных людях, что хочется как-то отметиться.
И вот я напрягаю воображение.
Звонит домофон, я распахиваю дверь и впускаю за стол многочисленных людей. Они едва помещаются, иным женщинам недостает места..
Среди рассевшихся вкруг стола: Горавтотранс, Собес, Горздрав, Госнаркоконтроль, ФСБ, милиция, прокуратура, Ленэнерго, Ленгаз, ФНС, соседи снизу, сверху и раком, сберкасса и почта, юристы, судьи, замужние тести, агенты и дилеры, армия, флот, авиация, СЭС, ГБР, а также девушки, со слезами на глазах увидевшие Иегову.
Они все смущенно молчат, а я все чувствую себя обязанным их чем-то развлечь.
И начинаю рассказывать, как кот ухитрился насрать на кухне с самого утра. Я приношу им в доказательство тряпку, и они отшатываются в волнении.
Качество жизни! сколько в этом звуке.
Вот я читаю про рассеянный склероз.
Он сидит в коляске, ноги спастичные, не чувствует почти ни хрена, речь скандирована, умом ослабел, глотает хреново, смеется не по делу, эйфоричен - и ему лечат сексуальную дисфункцию.
Специальными средствами, в том числе - импотенцию.
Возникает вопрос: не лечить?
Я не знаю. Возможно, рядом вьется курочка-ряба, для которой он мил, как и прежде, за такого и вышла, когда он еще ронял гармонь только изредка. Но я бы сто раз подумал. Есть же телевизор, в конце концов. А силденафил дорогой и вряд ли поможет.
Но ему же хочется себя ощущать! Ведь всякому хочется! Место на кладбище, купленное наперед - тоже качество жизни?
Но как ему жить? Качественно. А качества нет и не будет. Тогда наступает иллюзия качества в виде измученной курочки-рябушки, катетера, локтевого изучения предстательной железы. Очередной вопрос для марксистов: что делать?
Кто виноват - ясно, врачи-убийцы, но поговаривают на вирус. Напрасно, его не шлепнешь в подвале.
Бомж отморозил ногу.
Нассал себе в валенок.
Взяли пилить. Конечность. Чтобы совсем отпилить. Анестезиолог сделал местную анестезию, сидит в стороне, курит.
Бомж лежит, ему не видно, что там такое пилят, только слышно. Пила визжит!
Оживлен и доволен:
- Хорошая у вас пила! Я сам плотник...
Снились лекарства. Очень интересно.
Я сидел перед полной докторшей-терапевтом и просил анафранил.
- Вы знаете, - сказала она мне воодушевленно, - анафранила нет, но зато есть панскам. Посмотрите, побочное действие одно и то же.
Я превратился в сияющего профессора-экзаменатора, наслаждающегося моментом.
- Скажите, - спросил я вкрадчиво, - от чего лечит панскам?
Она молчала.
- Ну, скажите, - допытывался я, зная, что не скажет.
Она продолжала молчать.
- От за-по-ра, - внушительно произнес я по слогам, как маленькой. - А анафранил...
Она знала и спохватилась, и раскрыла рот, чтобы сказать, но я не дал:
- От депрессии, - договорил я за нее. - А побочное действие у них одно и то же. Поняли?
Вся красная, она кивнула. Хотела втереть мне очки. Я же даже наяву знаю, что никакого панскама не бывает.
Мы стояли посреди Невского проспекта, я отвернулся, она двинулась в сторону Дворцовой площади.
- Увидимся, - улыбнулся я ей, зная, что этого никогда не случится.
Как у кого горячка, так все заражаются.
Один все просил шашлыка с пивом, так на другой день вся палата хотела пиццу и гамбургер.
Делирий, белая горячка.
Клиент, запертый в изолятор, сломал железную дверь, дал в морду санитару и сломал ему руку. Потом доктор его связал и ушел.
Утром, коллега:
- Представляешь! - говорит. - Дверь сломал, говорит! Руку сломал, говорит! Я его галоперидолом...
- А чего там?
- Так бредит же...
- Да нет, правда...
К вечеру у меня созрел диагноз: это грипп, не вполне обычная и потому особо гнусная форма.
Я его узнал безошибочно.
Ну, что можно сказать о гриппе?
Грипп разносит Кулёв.
Кулёв - обтекаемый мужчина лет сорока пяти, из рабочих, мой давнишний пациент.
Помню, как раз началась эпидемия гриппа, а я лечил Кулёва от радикулита и велел ему прийти на прием через три дня.
Кулёв вбежал в кабинет. Лицо его распухло, глаза слезились. Он сел на стул, подался ко мне и, разбрызгивая слюну мне в лицо, закричал, что заболел гриппом. Он прямо-таки подался ко мне, шумно дышал.
Читать дальше