Array Array - Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года

Предложение было совершенно неожиданное. Но нормой всей моей жизни было должностей не выбирать. Служить Отечеству там, где считает нужным Коммунистическая партия. С предложением я согласился. За доверие поблагодарил.

Выходя от М. С. Горбачева, как–то в первую очередь подумал о его человечности, способности подняться выше некоторых трений и неудобств и работать вместе с человеком, может быть, строптивым (каким был я), но искренне болеющим за дело и способным принести пользу. Признаюсь, увидел его тогда с другой стороны, ранее не знакомой мне.

Через месяц сдал должность и дела начальника Генштаба, в течение двух недель помог Михаилу Алексеевичу Моисееву освоиться с новой для него должностью.

26 декабря 1988 г. приступил к работе советником Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

С каждым годом военно–политические и внешнеполитические проблемы, которые рассматриваются авторами в этой книге, становились все теснее связанными с развитием общей ситуации в нашей стране и в других странах Варшавского Договора. Поэтому мы тем более не могли абстрагироваться от нее.

Для 1989 года были характерны, с одной стороны, интенсификация распада политических структур в странах Восточной Европы и связанное с этим начало развала Организации Варшавского Договора наряду с осложнением перестроечных процессов в СССР, а с другой — переход США вместе с союзниками на позиции поддержки перестройки в Советском Союзе и перемен в других странах Варшавского Договора.

Во всех странах — союзницах СССР по Варшавскому Договору несколько разными темпами и в разных формах, но в целом на протяжении второй половины 1989 — начала 1990 года правящие коммунистические партии (хотя назывались они по–разному) утратили власть. В них началась реставрация капитализма. Это требовало пересмотра нашего подхода к решению многих конкретных проблем, затрагивающих безопасность Советского Союза. Не могли мы не задумываться над причинами происходящего в странах Восточной Европы и просто как коммунисты. Ответы на возникавшие вопросы находились не сразу и не легко.

Конечно, многое объясняла не такая уж долгая история возникновения и становления в этих странах социалистического строя. То, что страны Восточной Европы были освобождены от германской оккупации войсками Советского государства, выдержавшего испытание на прочность во второй мировой войне, несомненно, объективно привело к укреплению и расширению просоциалистических сил и настроений в этих странах. Но, оглядываясь назад на послевоенное развитие восточноевропейских стран, приходилось делать вывод, что для большинства их населения социалистический выбор в свое время стал в лучшем случае «осознанной необходимостью» в сложившихся тогда исторических обстоятельствах. Он не был велением ума и сердца.

В то же время, анализируя ход событий в Советском Союзе и в странах Восточной Европы начиная с 1985 года, нельзя не заключить, что не меньшее, а, быть может, еще большее значение для не лучших, с нашей точки зрения, перемен в Восточной Европе имело то, как развертывалась перестройка в самом Советском Союзе.

Ведь одно дело, если бы народы Восточной Европы видели, что советские коммунисты, провозгласив перестройку, планомерно идут по пути действительно обновления социализма и что у них это, хотя и не без сложностей, получается и в политической, и в экономической областях. Что все плохое, с чем ассоциировалась советская модель социализма, постепенно уходит, а тем временем становятся ощутимыми, пусть для начала небольшие, сдвиги к лучшему в повседневной жизни советских людей как в духовной, так и в материальной сферах. Наверное, в этом случае, и только в этом, были бы шансы на то, что и народы Восточной Европы предпочли бы пойти по такому же пути, не отвергая, а сохраняя то положительное, что все же было в их послевоенной истории.

И совсем другое дело, когда люди в соседних странах увидели, что среди самих советских коммунистов начались разброд и шатания. Одни продолжают говорить о перестройке в рамках социалистического выбора, но сами не могут даже на словах толком объяснить, что это такое, и тем более не знают, как это сделать на практике. Другие же фактически вообще отрекаются от своего прежнего мировоззрения и более или менее открыто переходят на позиции реставрации капиталистического строя. И главное — жизнь советских людей тем временем становится все хуже и хуже практически во всех отношениях, кроме одного — возможности говорить и писать все, что придет в голову.