Иосиф Бродский - Сочинения Иосифа Бродского. Том VII

К этому следует добавить гигантский популяционный взрыв, в результате которого значительный процент переживающих ныне период сравнительного благоденствия окажется в положении из этого мира вытесняемых. Неизбежная потребность в общем знаменателе, отсутствие сколь бы то ни было внятной или убедительной идеологии и — главное — антииндивидуалистический пафос перенаселенного мира вполне могут собрать под экологические знамена самые разнообразные формы и степени неудовлетворенности существованием. Конец столетия, тем более тысячелетия, всегда сопровождается мыслью о перемене миропорядка. Чем более эта мысль невнятна, тем более она захватывающа. Единственное утешение в том, что новый Томас Мюнцер должен говорить на одном — скорее всего, европейском — языке, что наряду с физической географией сможет несколько удержать национальный или даже интернациональный психоз от перехода в глобальный.

Помимо стремления к реорганизации мира, катастрофизм милленарного мышления может также найти себе выражение в вооруженных конфликтах религиозного и/или этнического порядка. К двухтысячному году так называемая белая раса составит всего лишь 11 (одиннадцать) процентов населения земного шара. Вполне вероятным представляется столкновение радикального крыла мусульманского мира с тем, что осталось от христианской культуры; призывы к мировой мусульманской революции раздаются уже сегодня, сопровождаемыми взрывами и применением огнестрельного и химического оружия. Религиозные или этнические войны неизбежны хотя бы уже потому, что чем сложнее картина реального мира, тем сильнее импульс к ее упрощению.

5

Конфликтам этим суждено носить кровавый, но временный характер. Подлинным эквивалентом третьей мировой войны, однако, представляется перспектива войны экономической, главной ареной которой, судя по всему, окажется западная часть Евразии и, возможно, США. Отсутствие международного антитрестовского законодательства, особенно в сфере деятельности банков, обеспечивает перспективу абсолютно ничем не ограниченного соперничества, где все средства хороши и где смысл победы — доминирующее положение. Битвы этой войны будут носить супра-национальный характер, но торжество всегда будет национальным, т. е. по месту прописки победителя.

Скорей всего, речь идет о Германии и, возможно, Японии. Объединение Германии, буде оно возымеет место — в соответствии с тем же самым принципом упрощения сложного,— создаст в центре Европы финансовое и индустриальное чудовище, не имеющее себе равных. Финансовое могущество принимает обычно разнообразные формы экспансии — экономической, политической, культурной. В отличие от своих предшественников новый рейх, скорее всего, предпримет чисто гедонистический «дранг нах зюд», где уже сегодня 90% обитателей итальянского острова Ис-кия бегло говорят по-немецки. Купить проще, чем убить. Национальный долг как форма оккупации надежней воинского гарнизона — что наконец дошло до сознания даже отпрысков Вотана.

Единственной формой защиты от подобной экспансии для обитателей Евразии могло бы оказаться создание финансово-политических союзов или блоков, ибо ни одна страна в отдельности не будет в состоянии выдержать соперничество с немецким гигантом. Разумным представлялось бы создание подобных блоков на культурной или исторической основе. Так, например, имел бы смысл финансово-политический союз Италии, Испании и Франции или союз стран — бывших участниц КОМЕКОНа. В равной мере осуществимыми кажутся подобные объединения скандинавских стран и Великобритании со странами Бенилюкса. Что касается проекта Объединенной Европы, он представляется не альтернативой вышеупомянутых союзов, но ровно наоборот: автобаном для продвижения Германии — объединенной или нет — к своей сознательной или неосознанной, вызванной попросту ростом ее финансовой мощи, цели.

6

Осуществление вышеизложенной грезы маловероятно. Если ему суждено произойти, то произойти оно должно не позже 1995 года, ибо к этому времени Германия, даже не объединенная, достигнет, судя по имеющимся прогнозам, той степени экономического превосходства над своими европейскими партнерами, когда еще вышеупомянутая экспансия окажется не столько неизбежной, сколько необратимой.

Аналогичного развития событий следует ожидать и на Востоке, от Страны восходящего солнца. Сопротивление росту ее могущества в форме блоков, однако, еще менее вероятно, чем в Европе,— тем более что на данном этапе направлением японской экономической экспансии в свою очередь оказывается не традиционный Юг, но Восток и Запад. Можно даже предположить возникновение финансово-политической оси Берлин-Токио. На сегодняшний день Страна восходящего солнца все более напоминает поведение другой островной империи, над которой еще пятьдесят лет назад солнце никогда не заходило.