Иосиф Бродский - Сочинения Иосифа Бродского. Том VII

А деньги куда?

Ну, в банк, наверное.

В какой?

Да не все ли равно? Зачем зря мучаешь, Базиль Модестыч?

А ты представляешь себе, какие там налоги? Представляешь себе, что налогами этими тебя бы обобрали в одночасье — особенно если без гражданства — почище, чем ты только что пытался нас?

Зачем человека зря мучить?

Затем, что деньги лучше вкладывать помалу в разные вещи, чем в банке держать, Петрович. Пора бы тебе это знать, тем более — пенсия не за горами. Землю хорошо купить или, скажем, дом. Недвижимость, словом. И лучше это делать отсюда, чем на месте: опять-таки из-за налогов.

Да что ж ты, Базиль Модестыч, со мной делаешь...

Эх, Петрович, все мы тут — люди временные. И ты, и Густав, и Цецилия, и я. И не потому что демократия с ее выборами — с этим-то мы разберемся. Просто возраст не тот. К двухтысячному году нас тут не будет, и газированную монополию — даже если она наступит — мы не увидим. В худшем случае, нас свергнут, как сам знаешь где в 17-м году, в лучшем — марку выпустят за то, что демократию ввели. Так что не надо все самому хватать, надо и о других подумать. Не говоря о том, что и вообще на четыре все делится как-то легче, чем на три.

Базиль Модестыч, голубчик ты мой...

Петрович, не превращайся в бабу.

Да, Петрович, выпейте пива.

Входит Матильда в пятнистой, а-ля леопард, комбинации, катя перед собой коляску, на которой возвышается большая картонная коробка, на которой стоит поднос с десертом. Медведь «настраивается» на Матильду.

Десерт, дамы и господа! А это (указывая на коробку) для вас, г-н Президент. Из Лондона. И еще, г-н Президент: в городе большая демонстрация. Направляется к дворцу. Бон апети, дамы и господа!

Гермес?

Видаль Сассун.

Матильда выходит.

Они теперь повадились уже и по вечерам шляться.

Вряд ли это серьезно.

Тем более вечером иностранные корреспонденты ужинают.

Не то что местные!

Может, из-за цен?

Вряд ли. Ценами теперь не удивишь.

Может, опять канализационные трубы лопнули?

Да, вчера ночью мороз был сильный.

Скорей всего, это мои новые законы против нищих.

Полицию, что ли, вызвать?

В самом деле, Петрович, позвоните и узнайте, в чем там дело.

Ладно, только торт шоколадный с абрикосами не весь съедайте.

Петрович идет к рабочему столу Главы государства, поднимает трубку и набирает номер; в то же время Медведь оборачивается к окну и обращает свою морду вовне.

Густав, подели торт на четыре части.

С удовольствием.

Не то что портфель, а?

Портфель невозможно.

Да тем же ножом.

Ха-ха.

Не могу, г-н Президент. Национальное достояние.

Густав, вы — душка. Национальное!

Вон нация твоя — к дворцу идет.

Может, он сам их и подговорил.

Как вы можете так думать, Базиль Модестович!

Что слышно, Петрович?

В полиции занято.

Как? Они уже полицию заняли?!

Да нет, телефон.

Телефон и телеграф?

Успокойся, Цецилия. Просто занято. Короткие гудки.

А-а-а...

Торт возьми. Чудный. Густав тебе отрезал.

Сначала дозвонюсь.

Да не волнуйся ты! Вон Топтыгин на стреме.

Торт-то торт, а как насчет этого? (Кивает на портфель).

Тем более, к дворцу идут.

Густав говорит: нельзя. Национальное достояние.

Чегоооо? Опять, сука, за свое?

Всего два миллиона.

А остальные где?

Десять процентов займа, г-н Президент, наличными. Чтобы ускорить закупку стекла в Швеции.

Какого стекла?

В какой Швеции?

Ты что — спятил?

Стеклотара для фабрики газированной воды. Посуда по-вашему.

Да мы свою сдадим.

Да на мои бутылки денщик мой уже троих детей в люди вывел. С высшим образованием.

А я собираю. Наклейки красивые. «Мартель»...

В самом деле, Густав: объявим кампанию по сбору. В национальном масштабе.

Чего-чего, а бутылок в стране навалом.

Швецию за пояс заткнем.

Да они же разнокалиберные.

Гуууустав! Не валяй дурака!

К дворцу же идут!

Времени мало!

Давай сюда портфель.

Цецилия, медведя загороди.

Он все равно в другую сторону смотрит.

Тем более.

Я не могу! Я протестую!

Держи пятьсот косых и заткнись.

А это — мне.

Это, Базиль Модестович, ваши.

Спасибо. (Пауза.)

Это нарушение...

Вот зануда!

Говорил я: не надо ему давать.

Независимо от его взглядов, Петрович, он тоже не мальчик.

Ну да — христианские чувства...

Скорей — дело принципа.

Да, в конце концов — демократия.

Так мы никогда в Общий рынок не вступим.

Кончай нудить.

Тем более, к дворцу идут.

В самом деле, Петрович. В чем там дело? Позвони.