Йозеф Бодански - Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке

В конце ноября 1995 года пакистанские исламисты почувствовали растущую слабость правительства Бхутто и начали повышать уровень своих операций. Наваз Шариф заявил, что Бхутто «пытается превратить Пакистан в социалистическую страну», и предупредил, что «люди, любящие ислам, не позволят ей осуществить ее гнусные замыслы». Эти угрозы не были пустыми словами. Сотрудники пакистанской госбезопасности докладывали Бхутто, что «в широких массах распространяется убеждение, что страна превращается в американскую колонию». Кроме того, они предупреждали Бхутто, что среди офицеров и правительственных чиновников среднего и высшего уровня растет опасение, что «безопасность и коммерческие интересы страны продаются Соединенным Штатам». Эти настроения распространились уже так широко, что их органы безопасности начали беспокоиться. Становились все более очевидными признаки усиления сотрудничества между пакистанскими исламистами и их арабскими коллегами-«афганцами» в подготовке свержения правительства Бхутто в ходе «исламской революции». Некоторые из этих подготовлений прикрывались и поддерживались военными и чиновниками высшего и среднего ранга — особенно сотрудниками органов безопасности и обороны: они были убеждены в том, что исламизм «движется в Пакистан».

Взрыв в египетском посольстве в Исламабаде был больше, чем очередная стадия эскалации беспощадного исламистского джихада против правительства Мубарака — широкой кампании, поддерживаемой и направляемой Тегераном и Хартумом. Эхо взрыва прокатилось по коридорам власти, донеся до правительства Бхутто щекотливое «послание» от МВР и военного руководства. В результате продолжения подъема исламистского терроризма и преследования исламистов в рядах пакистанской элиты и в стране вообще ослаблялись и уже непрочная власть Бхутто, и старания официального Исламабада не дать себе утонуть в волнах исламистского радикализма. Что же касается МВР, то она не забыла о своих союзниках — египетских «афганцах» и об оказанных ими серьезных услугах. К началу 1996 года всесторонняя поддержка МВР исламистского терроризма достигнет новых высот.

Покушение на жизнь президента Мубарака в Аддис-Абебе летом 1995 года стало первой серьезной операцией, которую суннитские исламистские террористы провели самостоятельно. В результате этой операции и последовавших за нею ударов в Эр-Рияде и Исламабаде «афганцы» и их лидеры окончательно сформировались как стратегическая сила. И бин Ладен, и Завахири теперь играли центральные роли, будучи старшими командирами в ряде стратегических операций, имевших чрезвычайную важность для Тураби и всего исламистского движения. Как вскоре покажут события 1996 года, теракты в ноября 1995 года— и в Эр-Рияде, и в Исламабаде — были лишь началом эскалации исламистского джихада. Героическое поведение и преданность бин Ладена были должным образом оценены в Тегеране, и в начале 1996 года официальный Тегеран признает значение бин Ладена как ведущего лидера и теологического наставника «афганцев» и других исламистских радикалов-суннитов. Это признание и подготовит почву для новой серии чрезвычайно эффективных и зрелищных террористических актов, проведенных чуть позже в том же году.

Пока весь мир был полностью сосредоточен на серии эффектных террористических операций, незаметно завершилось наиболее значительное для террористов событие 1996 года — укрепление эмирата Усамы бин Ладена в Афганистане. Летом 1996 года бин Ладен обосновался в Афганистане и создал систему лагерей и тренировочных центров. В системе территориального управления эмирата бин Ладену предназначалась роль лидера — эмира, хотя у него и не было формального религиозного образования. Религиозные вплоть до крайностей исламисты обычно сплачиваются вокруг харизматичных религиозных лидеров. Такими лидерами были шейх Омар Абдул Рахман, прославившийся благодаря взрыву Всемирного торгового центра; шейх Абдалла Юсуф Аззам, наставник бин Ладена в Афганистане; и аятолла Рухолла Хомейни, вдохновитель иранской исламской революции и мирового исламистского движения. Исторически только немногие люди без исламского образования были признаны такими лидерами, главным образом благодаря их набожности, знаниям и непревзойденному вкладу в развитие военной стороны исламизма — джихада. Одним из таких людей был и Саладин, разгромивший крестоносцев и освободивший Иерусалим. Когда бин Ладен стал эмиром, это означало признание его со стороны исламистского руководства как выдающегося лидера и моджахеда. Теперь его стали называть шейх бин Ладен, а титул шейха крайне почетен среди мусульман.