Алексей Меняйлов - Сталин - посвящение волхва

Во времена Перлмутера на месте расстрела предателя мемориальную доску повесили. До сих пор висит. Детей белорусов заставляют перед этой доской цвет ы класть. Лучше сказать, ложить. С тех пор ложат и ложат.

Попы н ы нешние, догадываетесь, там кадят. Деньги на это отпускаются и из российского бюджета тоже. Даже у Украин ы на всё это деньги находятся. Таки всесоюзная «свят ы ня».

Увы, расстреливали Фимку не как предателя, а исключительно как еврея. Хотя могли бы и как комиссара. У вермахта б ы л приказ: сдавшихся им в плен евреев и комиссаров расстреливать немедленно. Непосредственно в полосе фронта. Так сказать, не отходя от кассы.

Для людей более-менее полноценн ы х Фимка омерзителен, естественно, как шкурник, безотносительно к тому, еврей он, полуеврей, или кто иной. Еврей в таких делах даже менее омерзителен, потому что столетия совместной жизни с евреями нас приучил ничего благородного от «избранного народа» не ждать. Вернее, ничего кроме предательства.

В «Теории стаи», первое издание которой в ы шло в 1999-м, сразу после бомбардировок Сербии цивилизаторами, и разошлось, не могу не порадоваться, уже четвёртое издание, я писал о том удивительном для адептов массового мировоззрения закономерности, что летом 1941-го года инициаторами сдачи в плен часто б ы ли комиссары (Фимка лишь один тому пример). На тему этих сдач в плен в «Теории стаи» у меня приведены материалы и документ ы как немецкие, так и наши. Для адептов теории демократии эти сдачи удивительны потому, что ни комиссар ы , ни евреи не могли надеяться на сохранение жизни после предательства ни при каком развитии событий. Если попытавшегося предать комиссара или еврея брали наши, то их шлёпали как предателей. Если немц ы — как комиссаров или евреев.

Казалось б ы , надо бы им сражаться до конца. Ан нет.

С точки зрения теории демократии (якоб ы люди вольны в ы бирать вариант поведения, и они в ы бирают, опираясь на приоритет выживания и выгоды — на этом постулате ведь и построена теория демократии) комиссар лета 1941-го должен б ы л бы биться насмерть. Биться лучше остальн ы х. Но постулаты теории демократии — фуфло. Не работает теория. Комиссары сдавались перв ы ми, комиссары-евреи, вроде Фимки, ещё и вредили.

А вот с точки зрения теории стаи комиссары лета 41-го поступали закономерно. Должность комиссара — местечко тёпленькое: проверить на созидательность деятельность этих чиновников б ы ло невозможно, соответственно, пролезали на эти должности задолизы. Пролезали пролизав. Ведь только в ы шестоящий начальник решал, кто годится в комиссар ы , а кто не годится. А в деле назначения на синекур ы (тёпленькие местечки) у начальников самое чувствительное место известно — это зад. Кто начальнику языком достал — того и назначали.

Задолиз — феномен не только логического м ы шления, но, прежде всего, психоэнергетической составляющей человека, стайной его сущности. Первостепенный задолиз это не тот, кто в ы полняет надиктованные пожелания начальства, а тот, кто эти желания предугадывает. Из этого материала в ы страивается вся верхушка стаи. Задолиз лижет любому пахану и как только на смену пред ы дущему приходит пахан ещё более крутой — предугадывающий задолиз тут же начинает лизать ему. Г итлер б ы л величайшим гипнотизёром планеты той эпохи — естественно, и перебегание комиссаров-задолизов на его сторону глубоко закономерно. При сдаче в плен никаких о неминуемом расстреле м ы слей — главное, предугад ы вание желания ещё более крутого в стае психоэнергетического «авторитета» и этого желания в ы полнение.

Справедливости ради надо сказать, что Сталин в августе 1941-го издал приказ, в соответствии с которым комиссаром мог б ы ть назначен только тот, кто в боях «показал себя с положительной стороны». Да и задолизы с началом Войн ы вдруг бросились просить назначения на т ы лов ы е склад ы и в штабн ы е парикмахерские, а не в боев ы е части. Вот с августа месяца комиссар ы и становятся теми отцами солдатам, благодарные рассказы о котор ы х можно усл ы шать от фронтовиков. Иначе говоря, в разные период ы Войны комиссар ы б ы ли разные. Одни — образца лета 1941-го, другие — образца августовского приказа 41-го.

Повторюсь, вся эта тема рассмотрена в «Теории стаи» подробно. Но о комиссаре Фимке я тогда, ув ы , ещё не знал. А пример ярчайший. Расскажу теперь.