Владимир Борейко - «Царские охоты» - от Владимира Мономаха до Владимира Щербицкого

Министр обороны А. Гречко, любитель пострелять лебедей и фламинго с вертолета в Кургальджинском заповеднике, как-то прибыв в Крымское заповедно-охотничье хозяйство, устроил «ночное сафари». Даже много видавшие егеря были поражены жестокостью маршала, который бил все подряд: оленей, косуль, муфлонов, кабанов, лисиц, белок… За одну ночь — с полсотни животных. И забрал в Москву, в рефрижераторе. Но кличку «заготовитель» получил все-таки не он, а член политбюро ЦК КПСС Б. Пономарев. Тот неделями не вылезал из крымских «спецугодий», отсылал в столицу дичь… специальными вагонами. Частенько на «заповедно-охотничьи поляны» привозили перенимать опыт построения социализма лидеров братских соцстран — Гусака, Хоннекера, Ульбрихта, Кадара, Кастро, Живкова, Чаушеску, афганского короля Мохаммеда Захиршаха с королевой, принцем и принцессой. Королю Непала развлечения в крымском спецсафари так пришлись по душе, что он решил и в своей стране быстрее строить… социализм.

Если некоторым, как Броз Тито или Чаушеску, такие «сафари» были не в новинку, то вот Фидель, привыкший у себя на Кубе охотиться только с подводным ружьем в сопровождении 122 аквалангистов-охранников, всегда был в восторге от советских охот. Еще Фидель любил бить уток, которых обычно гоняли самолетом. Когда птицы поднимались в воздух, по ним открывалась непрерывная стрельба.

В Крымское заповедно-охотничье хозяйство как-то нагрянула делегация французских коммунистов во главе с Жоржем Марше. После теплой встречи они уже были не в состоянии самостоятельно отправиться на охоту. Пришлось братьев по идеологии освежать в святом роднике, целебная вода которого, согласно легенде, смывала 10 грехов.

Потомки партийно-советской знати отечественных сафари уже не признавали. Помните Бориса Гребенщикова — «их дети сходят с ума, потому что им нечего больше хотеть». Так вот, юная поросль Кириленко, Мазурова, Пельше и других потянулась на иные материки. Скажем, в Африку, где охотилась на слонов, жирафов и львов. По 35 тысяч долларов в день. Естественно, за государственный счет.

…Гладкий, как стекло, асфальт упирается в железнодорожный шлагбаум и «кирпич», воспрещающий въезд. Что там: военный полигон, ракетная база, посадочная площадка летающих тарелок? За шлагбаумом никакого «развитого социализма» уже нет. Он заканчивается уже здесь, возле будки. Дальше начинается «заповедный коммунизм». Для избранных. А от черни его ограждают высокие металлические сетки. На заграждение Залесского, скажем, ушло 59 тыс. погонных метров. Охранялись «вотчины» 9-м управлением КГБ. Пересечь «заповедную» границу было куда сложнее, нежели границу государственную.

Ученые Института ботаники АН Украины, составляя кадастр флоры, исколесили все Полесье вдоль и поперек, но в Днепровско-Тетеревское хозяйство их не пустили. Да что там ботаники! Инспекторам охраны природы или милиции, для исполнения своих прямых обязанностей в «местах обетованных» требовалось по меньшей мере разрешение министра. Деятельность же самих охотобъектов строго засекречивалась и регламентировались закрытыми ведомственными приказами и указаниями.

…Днепровско-Тетеревское заповедно-охотничье хозяйство. По одну сторону железной ограды — сельская школа-развалюха, кривобокий домик сельсовета, где еще приютились и почта, и сберкасса, и медпункт. По другую — великолепное, крытое белой плиткой двухэтажное здание дирекции хозяйства, голубые ели, доска почета. Асфальтированные дороги ведут к охотничьим вышкам, все — с войлочным покрытием. Их тут около сорока. У каждой — обыкновенный городской фонарь. Горит не угасая и днем и ночью, зимой и летом уже двадцать лет подряд. Чтобы кабаны привыкли к свету и не боялись выходить к приваде с высокосортной пшеничкой под ружье высокопоставленного охотника. Лесное озеро — тоже все в сиянии. Дабы карася легче снять ночью с крючка. Я подсчитал: затраченной в год электроэнергии вполне хватило бы на освещение 10–15 школ.

Старожилы вспоминают: в начале 70-х здесь развернулась небывалая стройка — из Днепродзержинска баржами летом и осенью несколько сезонов подряд возили шихту. Рычали мощные экскаваторы, самосвалы, гудела землеройная техника. Через болота к вышкам тянули 40 километров асфальта. «На Саяно-Шушенской ГЭС я не видел столько техники», — признался один очевидец.