Александр Дюков - Заложники на Дубровке, или Секретные операции западных спецслужб

Первым к захваченному зданию подъехал милицейский «уазик» — по всей видимости, от ближайшего ОВД. Милиционеры еще не знали, что конкретно происходит в театральном центре, и попытались подойти к центральному входу. Но центральный вход, конечно же, контролировался террористами, которые открыли огонь и кинули гранату. [39] Известия. 24.10.2002. Специальный выпуск. Полоса 2; Московский комсомолец. 25.10.2002. Полоса 2. Милиционеры отступили на безопасное расстояние; сделать они, конечно же, ничего не могли.

Как раз в это время по Москве ввели специальный план «Гроза». По сути, это было простое усиление с рядом секретных оперативных мероприятий. Согласно ему спецназ блокировал место происшествия, а сотрудники обычных милицейских подразделений прочесывали территорию. [40] Российская газета. 25.10.2002. Полоса 4. Однако в общественном сознании слова «операция „Гроза“» были наполнены и другим смыслом. По легенде, именно так назвалась операция нанесения превентивного удара по фашистской Германии, которую якобы летом 1941 года планировало руководство Советского Союза. «Гроза» в общественном сознании означала удар по агрессору, справедливый и беспощадный; если не нанести этот удар, потери будут огромными, а страна окажется на краю гибельной бездны.

Поэтому, когда с лент информагентств и экранов телевизоров звучало: «В Москве введен специальный план „Гроза“…», — это было больше, чем информация. Это было и предупреждение о том, что преступники не уйдут от возмездия, и сигнал о той страшной опасности, в которой оказалась вся страна.

Как выяснилось впоследствии, от «Грозы» была и вполне конкретная польза. Одновременно с захватом театрального центра на Дубровке, террористы планировали провести взрывы двух смертниц в общественных местах. Однако воплотить этот замысел до введения в действие плана «Гроза» террористы не успели, а после уже поздно: все автомашины и подозрительные лица тщательно проверялись милиционерами. Смертницы уже сидели в машине у кафе «Пирамида» на Пушкинской, однако ответственный за их взрыв террорист так и не выпустил их.

Согласно другой версии, террористки вышли из машины и попытались привести в действие свои «пояса шахидов», однако те не сработали. Именно об этом, по-видимому, говорится в распространенном полгода спустя заявлении Басаева:

«Взрыватели наших шахидов не сработали: это произошло с теми, кто был внутри [Театрального центра на Дубровке], и с четырьмя шахидками снаружи. Они вернулись сюда. Я лично разговаривал с тремя, и они утверждали, что их взрыватели не сработали». [41] Kavkazcenter.org , 26.04.2003.

Как бы то ни было, операция не была проведена; смертницы были посажены на поезд и отправлены из Москвы. [42] Постановление о прекращении уголовного дела № 229133. Л. 51.

А пока внутренние войска начали блокировать здание театрального центра; были у здания на Дубровке и бойцы спецподразделений ФСБ «Альфа» и «Вымпел». К десяти часам вечера милиции и спецслужбам удалось блокировать все улицы, ведущие к захваченному зданию, — как раз вовремя, чтобы не допустить к нему родственников заложников, беспокоившихся за своих близких, журналистов и попросту любопытствующих. Но блокировать все сразу не удалось, по-видимому, людей было еще недостаточно. Те, кто хотел, мог подойти к захваченному зданию дворами [43] Новая газета. 24.10.2002. Полоса 2. — и это стало причиной трагедии — и, одновременно, нравственного подвига.

Ольга Романова, жившая в нескольких кварталах от здания театрального центра, узнала о террористическом акте по телевизору. Она была обычной московской девушкой из небогатой семьи и выделялась лишь добротой, обостренным чувством справедливости да боевым характером. И еще — верой. Наверно, именно эта вера повела ее в театральный центр для того, чтобы попытаться переубедить совершающих зло террористов. Она знала местность вокруг театрального центра как свои пять пальцев и смогла, миновав все кордоны, войти в здание. [44] Московский комсомолец. 26.10.2002. Полоса 1; Жизнь. 26.10.2002. Полоса 12. Для того чтобы решиться на это, нужна недюжинная воля и вера в свою правоту; Ольга Романова обладала и тем, и другим.

Ее появление в зале ошеломило и заложников, и террористов. «Шли первые сутки этого кошмара, — вспоминала Татьяна Попова, — и вдруг в зал через единственный функционирующий вход вошла девушка. Не боевики ее привели, а именно сама зашла. Светленькая, как мне показалось, с коротенькой стрижкой». [45] Попова Т. «Норд-Ост» глазами заложницы. С. 29. Артист Марат Абдарахимов: