Майкл Волф - Огонь и ярость. В Белом доме Трампа

На следующий день, во вторник 15 августа, Белый дом организовал пресс-конференцию, которую предполагалось провести в Башне Трампа. Бэннон убедил Келли ее отменить – конференция была ни о чем. Предполагалось обсудить инфраструктуру – поговорить о том, как отменить один экологический норматив, мешающий более скорому развитию строительных проектов, – но на самом деле это была просто очередная попытка показать, что Трамп все-таки работает, а не только отдыхает. И зачем такая пресс-конференция? Более того, Бэннон сообщил Келли, что видит тревожный знак: стрелка на скороварке Трампа ползет вверх, и вскоре крышка может напрочь слететь.

Пресс-конференция все равно началась. Стоя на возвышении в вестибюле своей Башни, Трамп всего несколько минут придерживался заготовленной речи. Защищаясь и оправдывая себя, он заговорил в том духе, что раскаяние – чепуха, что виноват всегда кто-то другой, а не он, после чего его понесло еще дальше. Трамп вещал и вещал, явно неспособный соотнести свои эмоции с политическими обстоятельствами или хотя бы сделать попытку себя спасти. Это было еще одним из многочисленных доказательств, что он нелепый, киношный политик, у которого что на уме, то и на языке. Непосредственный. Фанатичный.

– А как насчет альтернативных левых, которые набросились на, как вы говорите, альтернативных правых? Они испытывают хотя бы толику вины? Как насчет того, что они кидались на людей с битами наперевес? Насколько я знаю, это был ужасный, ужасный день… Мне кажется, винить надо обе стороны. У меня нет никаких сомнений в этом, и у вас нет никаких сомнений. Если бы вы объективно описали происходящее, вы бы сами увидели.

Стив Бэннон, все еще сидевший в своем кабинете в офисном здании Эйзенхауэра, подумал: “Боже правый, ну вот, началось. А ведь я предупреждал”.

Если не считать того сегмента электората, который, как однажды заявил Трамп, не моргнул бы и глазом, если бы его лидер застрелил человека на Пятой авеню, весь остальной – цивилизованный – мир по большей части пребывал в единодушном ошеломлении. Все, затаив дыхание, следили за разворачивающейся нравственной катастрофой. Любой, кто занимал какую-либо ответственную должность, хотя бы отдаленно связанную с идеей о респектабельности истеблишмента, должен был отмежеваться от Трампа. Каждый руководитель публичной компании, прежде в той или иной степени ассоциировавший себя с Белым домом, теперь должен был с ним порвать. Все упиралось даже не в то, какие дремучие эмоции таились в душе у Трампа – Бэннон утверждал, что Трамп, на самом деле, не был антисемитом, но и в этом не было стопроцентной уверенности, – а в то, что он попросту не умел собой владеть.

После убийственной пресс-конференции все взоры внезапно устремились на Келли: пришел час его крещения огнем Трампа. Спайсер, Прибус, Кон, Пауэлл, Бэннон, Тиллерсон, Мэттис, Мнучин – почти все ведущие чиновники администрации и кабинета Трампа, нынешние и бывшие, прошли этапы приключений, испытаний, досады, борьбы, самооправдания и сомнения, прежде чем наконец встать перед фактом: вполне вероятно, что президент, на которого они работали и за чье президентство несли определенную ответственность перед обществом, не обладал качествами, необходимыми, чтобы адекватно функционировать на своем посту. И теперь, спустя всего две недели после вступления в должность, пришла пора Келли оказаться у этого обрыва.

Суть вопроса, как сформулировал ее Бэннон, была не в том, насколько плоха ситуация Трампа, а в том, потянет ли она на двадцать пятую поправку [49] Двадцать пятая поправка к Конституции США закрепляет право вице-президента занять пост президента в случае досрочного прекращения полномочий последнего. .

Для Бэннона, а возможно, и для Трампа, краеугольным камнем трампизма был Китай. По твердому убеждению Бэннона, история следующего поколения уже была начертана, и главное место там занимала война с Китаем. Коммерческая война, торговая война, культурная война, дипломатическая война – одним словом, всеобъемлющая война, смысл которой в Америке мало кто понимал, а еще меньше американцев были готовы в ней сражаться.

Бэннон составил список “китайских ястребов”, куда входили представители разных политических сил, начиная с банды Брейтбарта и заканчивая бывшим редактором New Republic (тот относился к Бэннону исключительно с презрением), а также тяжеловеса Роберта Каттнера, непоколебимого поборника либерально-прогрессивных ценностей, издателя маленького общественно-политического журнала American Prospect. В среду 16 августа, на следующий день после пресс-конференции Трампа в его Башне, Бэннон внезапно позвонил Каттнеру из кабинета в офисном здании Эйзенхауэра, чтобы поговорить о Китае.