Карл Теодор Дрейер - О кино. Статьи и интервью

Я посчитал неестественным и абсолютно неправильным гримировать актеров для такого фильма, как «День гнева». Идея любого фильма – в том, чтобы правдиво показать человека. Достигнуть этого можно только, не применяя грим и заставив актеров выражать свои мысли так, как они делают это в обычной жизни.

И грим, и декламация принадлежат к области театра.

Актера Карла Альструпа однажды спросили, не желает ли он оказаться на подмостках Королевского театра Дании. «Ни в коем случае», – сказал он, добавив, что «невозможно орать что-то со сцены, сохраняя в душе человечность». Альструп в одно мгновение охватывает те трудности, с которыми приходится сталкиваться театральному актеру, при этом его фраза удивительно ясно описывает то, что лежит в основе понятия «кинематографический». У кино есть огромное преимущество перед театром – здесь актер может говорить спокойно, расслабленно и в рамках своего естественного диапазона. Здесь можно даже шептать, если того требует роль. Микрофон поможет уловить даже еле слышные звуки. Как сами слова, так и все речевые паузы теперь будут записаны на пленку. Именно поэтому важно использовать как можно меньше лишних слов. Речь не должна играть самостоятельную роль, ведь по существу она является лишь неотъемлемой частью изображения. Главное, что следует сделать, – избавить героев от лишних реплик. Диалоги должны быть, по возможности, краткими и лаконичными.

Режиссер звукового кино должен уделить особое внимание голосам актеров на просмотре. Важно, чтобы голоса находились в равновесии, чтобы они гармонировали друг с другом. В связи с этим я хотел бы сказать одну вещь, о которой режиссерам также не стоит забывать, но вы, возможно, узнаете об этом впервые. Дело в том, что существует определенная связь между речью человека и тем, как он движется. Понаблюдайте за Лизбет Мовин. Вы увидите, что темп ее речи и ритм ее движений явным образом согласованы.

Но это было небольшое отступление, а сейчас я подхожу к тому, что считаю главной задачей режиссера, – я говорю о его совместной работе с актерами.

Если наглядно описывать то, чем занимается режиссер, то можно сравнить его с повитухой. Это именно тот образ, который использует Станиславский в своей книге об актерах [52]. Лучшего определения мне еще не доводилось слышать. Такое чувство, что актер должен вот-вот родить, а режиссер хлопочет вокруг него, успокаивает его и делает все для того, чтобы роды прошли удачно. Если задуматься, то в каком-то смысле мы и говорим здесь о роли, как о ребенке, который вобрал в себя чувства артиста и его отношение к прочитанному сценарию. Любая роль пронизана личными переживаниями актера.

Режиссер никогда не должен навязывать свое восприятие текста, так как ни один актер не сможет по заказу изобразить подлинные эмоции. Нельзя выжимать из человека то, что он не чувствует. Эмоции должны возникать естественным образом, и в этом направлении должна идти совместная работа режиссера и актера. Если эти двое сработаются, то нужные чувства родятся сами собой.

Обычно, если актер амбициозен, то ему дают такой важный совет: нужно начинать работу не с выражения своих эмоций, а с их осознания. Но именно потому что чувства и их выражение неразделимо связаны, потому что они образуют единое целое, можно с легкостью пойти в обратном направлении, то есть начать показывать свои эмоции и таким образом пробудить их в своей душе. Вам будет легче понять эту мысль, если я приведу конкретный пример. Представьте себе маленького мальчика, который сердится на свою мать. А она в ответ кротко просит: «Ну пожалуйста, улыбнись». Сперва он улыбается нескладно и натужно, но вскоре у него уже улыбка до ушей. Спустя некоторое время мальчишка с хохотом носится вокруг матери. Его злость куда-то улетучилась. Мы видим, что, улыбнувшись в первый раз, мальчик задал траекторию своим чувствам, а затем все пошло по инерции. Происходит своего рода цепная реакция, опираясь на которую, можно построить свою работу. Допустим, у одного актера без труда получается расплакаться – бывает, что человек плачет чаще других – в этом случае можно позволить слезам выступить у него на глазах, не требуя, чтобы он в это же время выразил и верное для сцены чувство. Ибо физическое раскрепощение, которое актер испытает, заплакав, поможет ему в поиске необходимых эмоций, что в свою очередь приведет к правильному их выражению. И это выражение будет единственно верным, так как каждую отдельную ситуацию можно выразить эмоционально только одним верным способом. Если это удается, то не может быть лучшей награды для режиссера и актера.