Дмитрий Быков - Статьи из еженедельника «Профиль»

[Дмитрий Быков:]

— Вы получили какие-то деньги за «Время танцора»?

[Александр Миндадзе:]

— Получил, хотя меньше, чем заработал бы раньше. Раньше платили потиражные, а как теперь пойдет прокат — еще неизвестно. Пока, слава Богу, она в нескольких кинотеатрах лента пошла и как будто собирает людей. Вообще, мы ее дешево сняли. Она финансировалась Роскино и стоила два миллиона долларов — это при трех экспедициях и двух с половиной часах действия.

[Дмитрий Быков:]

— Поскольку главным критическим жанром стала сплетня, то про вас есть еще одна легенда — будто вы на пари написали женский роман.

[Александр Миндадзе:]

— Как во всякой хохме, в этом есть доля истины: одно издательство мне предложило превратить несколько старых сценариев в романы. Я попробовал и сразу убедился, что не мое это. Я очень уважаю людей, которые могут вот так сесть и написать двести страниц. Мне семьдесят, сто страниц написать трудно.

[Дмитрий Быков:]

— В вашей жизни есть что-то, кроме кино?

[Александр Миндадзе:]

— Есть, конечно, но это неинтересно. Частная жизнь у нас у всех довольно обыкновенна. А вот придумывание историй — это и есть то единственное, ради чего я ем, сплю, хожу, общаюсь с людьми.

Я человек скорее не кинематографический, а литературный. У меня, например, никогда не было желания снимать самому. Режиссеру приходится управляться с грубыми вещами — камера, свет… А у писателя нет всех этих отговорок. Ему даже компьютер не обязателен — есть люди, которые и гусиным перышком ничего себе пишут…

[Дмитрий Быков:]

— А вы на компьютере пишете?

[Александр Миндадзе:]

— На машинке.

[Дмитрий Быков:]

— Что вам нравится из сегодняшнего молодого кино?

[Александр Миндадзе:]

— Да его и нет, как ни странно. Оно все подозрительно немолодое. Они формально нам в дети годятся, а желания снять действительно новое кино у них нет: наоборот, чем меньше движения, тем комфортнее. Самый молодой человек в нашем кино — это Алексей Герман. Он может нравиться, не нравиться, но вот его я очень люблю. Потому что Герман — изобретатель.

[Дмитрий Быков:]

— Вы меня угощаете, а сами не пьете. Это потому что за рулем?

[Александр Миндадзе:]

— Почему?! Я в молодости и за рулем выпивал… Просто алкоголь доставляет мне все меньше радости. Будь мне лет тридцать, мы бы тут сейчас, конечно… Но кому-то он помогает сочинять, а меня только отвлекает от работы, я потом полдня в чувство прихожу.

[Дмитрий Быков:]

— У вас в «Параде планет» работала Елена Майорова, это была одна из первых ее заметных ролей. Вы хорошо ее знали. У вас есть какие-то догадки<���…> было или несчастный случай?

[Александр Миндадзе:]

— Я ничего не думаю, я только ужасаюсь этой трагедии. <���…> Майорова была человек замечательный. Не обычный, но обычных, думаю, вообще не бывает. Я не замечал в ней ни особой депрессивности, ни истерии. Наоборот, мы виделись этим летом, выпивали по чуть-чуть, и она казалась вполне благополучной. Никогда много не пила, это все сплетни. Никогда не срывала съемок и не скандалила на них. Вообще, мне кажется, это тот случай, когда не надо докапываться до каких-то причин. Просто невыносимо жаль изумительного человека.

[Дмитрий Быков:]

— Каких своих актеров вы любите больше всего?

[Александр Миндадзе:]

— Борисова, Зайченко, Шакурова, очень интересен Маковецкий, совершенно неподражаем Колтаков. Вот актер! У нас на «Армавире» он отработал просто идеально — по своим, естественно, параметрам: всего полторы истерики, ни одного срыва съемок… Я рискнул бы сказать, что Колтаков сегодня — один из самых живых актеров. В смысле органики и темперамента.

[Дмитрий Быков:]

— Помните — «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом»? У вас же — две, и обе красавицы.

[Александр Миндадзе:]

— Своих хвалить грешно. Младшей восемнадцать, старшей двадцать один. С мальчиками, говорят, чем дальше, тем труднее. А с девочками — чем дальше, тем легче. Они послушнее, им и в армию не ходить…

[Дмитрий Быков:]

— Старшая — Катя — пишет пьесы. Вы хоть как-то вмешиваетесь в процесс?

[Александр Миндадзе:]

— Попробовал бы я! Катька — невероятно скрытный человек в этом смысле. Я ей иногда говорю: «Слушай, я немного в этом понимаю, покажи мне вещь, пока она в работе!» Но любые мои советы исключаются, я получаю только последний вариант — и с некоторым отцовским ужасом вижу, что ребенок пишет совершенно иначе. Я никогда не умел писать репризы, диалог у меня слабее, чем сюжет. У Катьки — ровно наоборот. У нее мало действуют, но хорошо говорят.