Дмитрий Коваленин - Коро-коро Сделано в Хиппонии

За мужичонкой дело не стало еще в Хабаровске. Такой же подержанный, как и его таратайки, старикашка с автомобильной фамилией Хонда сам приперся в Россию на поиски новых клиентов, поскольку всех старых расхватали конкуренты помоложе и побойчей. Свое семейное счастье Хонда-сан прощелкал давно, сразу вслед за хлипкими капиталами. «Простая русская баба» учуяла это мгновенно — и на первом же свидании, не задумываясь, предложила торгашу-неудачнику руку, сердце и приданое в один миллион японских иен. Или, по-нашему, десять штук баксов.

Дальше все развивалось как по нотам великого Моцарта. Которого, кстати, в Японии очень любят. Лично я, пока там жил, собрал аж пять дисков «Реквиема» в исполнении разных наций. Всё искал вариант по душе и не находил. Ленинградцы, помню, несмотря на латынь, по инерции тянули свою нетленную оперу «Хованщина». Берлинцы как-то уж очень жестко претендовали на единственно верное пропевание Истины. Японцы исполняли слишком старательно, чтобы меж нотами и голосами мог уместиться хоть чей-либо дух. И только Лондонская филармония выдержала, на мой взгляд, очень верную интонацию. Сдержанно-скорбную и аккуратную, точно скальпель патологоанатома, нацеленный из бездны отчаяния прямиком в Небеса.

В такой вот «джентльменской» манере и попытались общаться молодожены. Полусотни английских слов им для этого вполне хватало. Никакого надрыва, ничего лишнего. Неукоснительное соблюдение жанра. И в самом деле, чем не семья? Жена поставляет японцам красивых русских баб. А муж продает заезжим русским подержанные японские колымаги. О брачном ложе или барбекю на острове Садо никто и не вякает. У каждого свой бизнес, никаких претензий. Казалось бы, живи — не хочу…

Но уже через пару дней после свадьбы кормилец напомнил жене о «приданом».

— Да погоди ты! Сейчас на девочках сделаю — отдам! — пообещала ему благоверная. Поскольку «прям-таки щас» оговоренной суммой не располагала, а «вписаться в здешнюю тусу» требовало еще пару недель.

Муж покорно подождал еще две недели. Потом еще две. А затем влез в очередные долги — и вопрос снова встал колом под ребро.

— Where is the money, Anna?! — грозно, как только мог, закричал щупленький Хонда-сан. И простыми английскими словами поклялся Маме Ане, что в случае обмана пойдет куда следует и расскажет, чем его супруга-иностранка занимается на самом деле.

Поздним июльским вечером от пассажирского причала Ниигаты отходил огромный белый паром «Сиракаба». Он держал курс на Садо — остров диких пляжей, мекку отдыхающих-по-субботам и знаменитую столицу японского барабан-шоу.

«Время в пути — два с половиной часа, на протяжении которых вы можете полюбоваться морскими закатами и незабываемыми пейзажами берегов Японского моря», — вещал супервежливый женский голос из динамиков бортового радио.

Вечерело. Солнце, бесформенное от жары, все больше размазывалось по горизонту. В наступающих сумерках на палубе с теневой стороны было уже почти ничего не видно.

Почти.

Есть большая разница в том, как чувствуют опасность русские и японцы. Не знаю, какими стали бы мы, если б нас так же часто трясло и накрывало цунами с тайфунами. Может, хоть нынешние теракты выпестуют в нас несуществующий пока орган тела, которым японец чувствует: что-то не так? Может быть…

Ровно на полпути к Садо на стол капитана лег лаконичный рапорт:

В 22:43 пассажирка парома, жительница г. Вакамацу г-жа Рэйко Хибари (номер водительского удостоверения такой-то) известила пассажирского помощника о том, что примерно в 22:30 наблюдала, как два пассажира-иностранца (предположительно женщина и мужчина) выбросили с 3-й палубы за борт два виниловых мусорных мешка особо крупных размеров. Более никаких подробностей г-жа Хибари не разглядела ввиду темноты.

Пассажирский помощник т/х «Сиракаба» Сибата Рютаро.

Их взяли в полночь на причале Садо.

В столице барабан-шоу никто не говорил по-русски. А потому уже наутро нашу странную парочку отправили обратно в Ниигату. Для классического японского допроса. Уж не знаю, кто у них там был переводчиком.

На первом часу — в духе мирной беседы — Мама Аня заявила, что в мешках она выкинула рыбу, которая скопилась у нее дома в больших количествах и страшно воняла.

На втором часу, уже сквозь сопли и слезы, Мама Аня сообщила, что супруг ее не кормил, регулярно избивал и насильно склонял к сожительству. Где он сейчас, она не знает. Наверно, опять в России. Последний раз видела мужа две недели назад.