Виталий Дымарский: Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах

Но в то же время Хрущев был одним из немногих, кто раскаялся и сколько мог сделал для исправления содеянного, в отличие от других членов Политбюро, которые и не раскаялись, и ничего не сделали, и еще пытались ему помешать.

Есть такая легенда по поводу XX съезда, будто бы из зала Хрущеву кто-то сказал: «А что же вы молчали?» Но это не более чем легенда. Только в 1957 году на пленуме, когда разбирались с антипартийной группой, маршал Жуков, обращаясь к Молотову, Кагановичу и другим, сказал: «Если бы люди знали, что у вас руки по локоть в крови, они бы ваши портреты не носили». Но никто, кроме Жукова, не посмел бы такое сказать: страх, оставшийся со времен Сталина, был еще слишком силен.

Один из ключевых вопросов, на который необходимо ответить, – как человек мог существовать при таком режиме? Продвижение по служебной лестнице в советское время, особенно в сталинский период, означало, что человек начисто лишен каких-то моральных и нравственных качеств. Даже те, кто сохранял некоторое представление о морали и нравственности в личной жизни, скажем, учили своих детей «не воруй, не ругайся, не кури», в политической жизни все равно были абсолютно аморальные и безнравственные люди. Другой возможности для существования в этом режиме просто не было.

Часто задают такой вопрос – а почему репрессии не коснулись самого Хрущева? Ответ на него простой. Разница между репрессиями в сталинском Советском Союзе и нацистской Германии состояла в том, что в Германии репрессии были структурированы и четко определены, кто станет их жертвой. При Сталине жертвой мог стать любой. Но поскольку всех людей он уничтожить не мог да и не собирался, то кто-то же остался. Ничего другого за этим нет.

Хрущев сам описывал, как он приехал к Сталину, и вдруг тот ему сказал: «На вас дает показания бывший нарком почты Антипов. Говорит, что вы – враг народа». Дальше Хрущев рассказывал: «А я стал опровергать, и все – и Сталин на этом закончил». Сталин очень верил в себя, в свою способность по глазам понимать сущность человека и всегда сам принимал решение – виновен человек или нет.

Конечно, Хрущев, как и все, жил под постоянной угрозой. К примеру, в 1946 году на Украине был страшный голод, и Хрущев обратился за помощью. Сталин ему ответил, что «то, что вы пишете и сообщаете, свидетельствует о том, что вы идете по непартийному пути, для вас это закончится плохо». И расписал свой ответ всем членам Политбюро и кандидатам в члены Политбюро. После этого Хрущев лишился должности Первого секретаря ЦК Компартии Украины и от страха даже заболел.

Вместо него на Украину отправили Кагановича. Тот попытался как-то улучшить там ситуацию, но безуспешно, поэтому Сталин его через полгода отозвал и вернул Хрущева на прежнюю должность. Но для того эта история прошла очень тяжело – со Сталиным нельзя было предугадать, когда просто временно отстранят от должности, а когда расстреляют.

До декабря 1949 года Хрущев так и был на Украине. Однажды вечером ему позвонили из Москвы, и лично Сталин спросил: «Когда вы можете быть в Москве?» Хрущев ответил: «Завтра могу выехать». «Выезжайте», – приказал Сталин и повесил трубку. Хрущев потом вспоминал, что он был в ужасе, потому что предполагал, что его вызывают, чтобы расстрелять. Но потом позвонил своему другу Маленкову, и тот его успокоил: «Поезжай, новости хорошие».

Сталин тогда три месяца отдыхал, вернулся 7 декабря 1949 года в Москву и сразу занялся кадровыми делами. Дело в том, что пока он был на отдыхе, в октябре на его имя поступило анонимное письмо – донос на тогдашнего первого секретаря московского обкома и горкома Георгия Попова, что Попов подминает под себя власть, в его окружении люди поднимают тост за будущего вождя партии товарища Попова, значит, ни с кем не считаются, и так далее.

В это время уже шло Ленинградское дело, и в Москве могло начаться то же самое. Хрущев был вновь назначен первым секретарем Московского областного комитета и секретарем Центрального комитета партии. Он бы при желании мог бы устроить в Москве бойню, какая была устроена с ленинградскими партийными кадрами, но ограничился минимумом – перетасовал бюро обкома и горкома и снял с должностей секретарей.

Однако эти события были уже после Великой Отечественной войны. А на протяжении войны Хрущев был членом Военного совета разных фронтов, причем единственный из членов Политбюро. Скорее всего, так произошло просто потому, что он остался без работы, ведь Украина была оккупирована. И хотя Совнарком Украины и Украинский ЦК существовали, но реальной работы там не было. Поэтому до 1944 года, до освобождения Украины, Хрущев все время был на фронте.