Валентин Пруссаков - Так говорил Саддам

Но опыт «собирания земель» оказался неудачен, и одно время казалось, что скроенная версальскими портными страна вот-вот расползется на куски, как случалось это со многими другими, пережившими военный разгром. Однако государство пережило политический шторм, и когда тучи рассеялись, оказалось, что штурвал находится в тех же крепких руках, что направили страну навстречу «буре в пустыне». Тогда многие стали задаваться вопросом: на что рассчитывал кормчий, вводя во многом уязвимое судно в штормовую зону? Быть может, никакой лоции перед ним не было и он правил на авось?

Говоря о Саддаме Хусейне, нередко подчеркивают его авантюризм и слабое понимание расстановки сил вне Ирака, что будто бы и приводило его к поражениям. А предпринятые им военно-политические акции объясняют импульсивностью его натуры. Но вся история его становления как политика говорит о том, что Саддам умеет правильно определять цели и продумывать пути их достижения. Да и известные по разным, вполне авторитетным свидетельствам, черты его характера заставляют усомниться в том, что «он, мятежный, просит бури» как своего рода азартный игрок. Напротив, в его политическом мировоззрении просматривается своеобразная архитектура, в его действиях как внутри, так и вне страны улавливается определенная логика. Другой вопрос, совпадает ли природа этой логики с привычной западному сознанию…

Земля, где явился на свет Саддам Хусейн, на протяжении всей своей истории была яблоком раздора между сильнейшими державами. За Месопотамию сражались Вавилония и Ассирия, империи Дария и Александра, Рим и Парфия, Византия и Персидское царство Ахеменидов. Из века в век богатейшая равнина Междуречья становилась полем битвы между народами и расами. Индоевропейцы по языку, по антропологическому типу, по психологическому складу, по культурным традициям — курды и персы — противостоят по всему периметру северных и восточных рубежей месопотамской низменности семитическим народам — арабам и ассирийцам. Но расово-культурные противостояния дополняются религиозными разделениями внутри семитической расы (арабы — мусульмане, ассирийцы — христиане), внутри самой арабской нации (60 % шииты, 40 % — сунниты). Национальные и религиозные меньшинства — турки (по-местному, туркоманы), сабейцы, евреи тоже вносили свои оттенки в пеструю палитру жизни Ирака.

Человек, выросший в соседстве руин величайших столиц древнего мира (от родной деревни Сад дама Оуджи до Ассура и Ктесифона, стольного града Ахеменидов, — по сотне верст), каждый день черпавший воду из Тигра, из той самой реки, что поила райские кущи Эдема, — какие исторические амбиции мог он вынашивать в те годы, когда обрушилась империя, над которой еще недавно «не заходило солнце»?.. Как всякий грамотный араб, он знал, что именно в такую эпоху, когда ослабленные вековой враждой Византия и Персия были охвачены внутренней смутой, небольшой народец ворвался из Аравийской пустыни на тучные нивы Месопотамии и, овладев этой землей, положил начало новому мировому порядку, державной основой которого стал халифат.

В годы юности Саддама арабский национализм переживал время расцвета. По всему арабскому миру — от Марокко на далеком западе до южной оконечности Аравии — зарождались проекты слияния государств, населенных арабами. В 1958 году было объявлено о создании сразу двух объединений — Арабской федерации в составе Ирака и Иордании, а также Объединенной Арабской Республики (Египет и Сирия). Многим казалось, перспектива возрождения великой державы от Атлантики до Индийского океана становится реальной. Партия арабского социалистического возрождения (БААС), созданная в 40-х годах группой сирийцев-христиан, приобрела множество сторонников везде, где слышалась арабская речь. Появились региональные отделения, подчинявшиеся общеарабскому руководству в Дамаске. Одним из самых сильных отрядов БААС ста-ли иракские последователи Мишеля Афляка, главного идеолога панарабизма. Саддам уже 18-летним юношей был активным функционером партии, руководил массовыми политическими выступлениями молодежи, сидел в тюрьме по подозрению в убийстве крупного чиновника. С детских лет находясь под идейным влиянием своего дяди Хейраллаха Тульфаха, уроженец бедной деревеньки в среднем течении Тигра намного опережал сверстников в своем духовном развитии. Быть может, если бы среди его родни не было такого закаленного политического бойца, Саддам еще не скоро пришел бы в революционное движение.