Владимир Попов - Моя Россия (Главы из книги)

Спросите, в чём проявляется здесь догматизм — отвечаю. Прежде всего, в понимании сущности института собственности, этого достояния и проклятия человечества. Каждая из трёх её форм — частная, государственная и общественная, являются не случайным продуктом длительного исторического развития. Пора бы уже осознать — это не застывшие понятия. Они развивались вместе с изменяющимися условиями экономической и общественной жизни стран и народов. А в современных условиях всё большее влияние на правовой статус той или иной её формы оказывают цели и задачи материального и научного производства и систем управления ими.

Создаётся впечатление, что российские идеологи реформ ничего не ведают о мировых тенденциях в этой сфере и поэтому продолжают безответственно руководствоваться безнадёжно устаревшими понятиями прошлых веков. Они искренне, как дети с незамутнённым сознанием, считают частную собственность единственным условием эффективности. Дескать, успешный бизнес возможен только при её наличии. Но, как говорят математики, условие это необходимое, но недостаточное. Огромная роль принадлежит и государству, и другим формам владения, а также специальным правовым институтам, которые стоят на страже общественных интересов при их неизбежном столкновении с эгоизмом агрессивного капитала.

Я далёк от мысли недооценивать частную собственность, сыгравшую огромную историческую роль в освобождении индивида. Потенциал её до сих пор не исчерпан, особенно в развивающихся странах, которым ещё предстоит пройти сложный и полный драматизма путь к современному индустриальному обществу, если, конечно, им позволит «просвещённый» Запад. Обращаю ваше внимание, не к постиндустриальному и информационному, как более высоким стадиям технологического уклада. Речь идёт об индустриальном этапе развития стран «третьего мира». Но, разумеется, их базис будет значительно отличаться по различным научно-техническим и экономическим характеристикам от промышленного уклада середины XX века.

Россия проделала этот путь в годы советской власти при жизни старших поколений, но в условиях переходного периода к капитализму так и не произошло надлежащего закрепления правового статуса всех видов собственности и, что очень важно, их оптимального соотношения. Иного и быть не могло, наши либералы испытывают настоящую фобию к государственной и общественной собственности. Они переводят любую дискуссию на эту тему в идеологическое, а точнее, демагогическое русло. И тотчас начинаются истеричные вопли о неминуемом коммунистическом реванше. Чушь, конечно, но такая риторика отключает разум многих. Официальной идеологией власти стало примитивное «манихейское» противостояние государства и рынка. Увод государства из экономики и «финишная» распродажа последних крупных активов, в том числе в стратегических и оборонных отраслях, считается завершением великой либеральной Реформации. На самом деле это типичное «раскулачивание», то есть насильственное разрушение существующего производительного уклада.

В мире нет ни одной развитой страны, где роль правительства была бы сведена к сбору налогов и раздаче лицензий. От трети до половины активов в странах ЕС, особенно в стратегических отраслях, принадлежит или финансируется государством. Всё это никакой не секрет. Но нашим «рыночным» неофитам узаконенный догматизм и элементарное школярство напрочь застилают взор. Они свято убеждены, что цели и интересы государства, как собственника, и предпринимателя враждебны. Отсюда и жёсткая последовательность в проведении разгосударствления, освобождения его от якобы «несвойственных» ему функций собственника. Логика понятна и проста, как прямой угол старого питерского дома. Государство — плохой собственник, а работающий на правительство управленец — никчёмный бизнесмен. И о чём здесь спорить?

Только, господа теоретики, концы с концами у вас не сходятся. Есть иные теории и другая практика. Вам неизвестные, вероятно, по незнанию. Лично я не удивлён. Свою некомпетентность президент и премьер, вместе с правительством, возвели в некое особое знание, недоступное простым смертным посвящение в «таинство» либеральной экономики. В отличие от многих, «авторитетно» рассуждающих в средствах массовой информации о макроэкономике и бизнесе, но ни дня не работавших в нём, мне довелось с начала 90-х годов основательно пройти рыночные «университеты», где образование получал на различных факультетах. Начинал рядовым «студентом», руководил банком, закончил обучение одним из основных руководителей большой нефтегазовой компании. Неплохо отшлифовал знания, работая несколько лет в составе коллегии Госналогслужбы России. Поэтому, поверьте, имею право судить о том, что знаю — эффективность работы крупного предприятия в рыночной экономике не зависит от формы собственности, успех в значительной степени определяется исключительно качеством управления и правовыми условиями ведения бизнеса. А «родственные» отношения с государством имеют огромные преимущества, которыми только нужно умело пользоваться. Нет ни одного нормального крупного собственника, который не мечтал бы о такой близости.