Андрей Ястребов - Боже, спаси русских!

Дорога аккомпанирует сумеречным размышлениям.

Человек хочет сделать для своей страны чуть больше, намного больше, но понимает, что любая страсть – это своего рода бездонная пропасть, которая никогда не отпустит тех, кто заглянул в пустоту ее вопросов.

Паскаль произнес в «Мыслях»: «Описание человека: зависим, мечтает о независимости, нуждается». Почти так у нас, у русских. Русская душа куется молотом судьбы. Вынеся страдания и лишившись чего-то дорогого, человек часто становится добрым, чутким, понимающим и по-настоящему взрослым. Русская душа по большому счету соткана из рубцовой ткани на сердце.

Дорога ведет куда-то. Все больше и больше мир. Все меньше и меньше человек. В нашем мире слишком много надо прощаться, и слишком мало надежды на встречи. И все равно нужно надеяться. И обязательно встречаться.

Разные мысли приходят на дороге: наверное, лошадям снятся только лошади. Но почему же тогда слонам снятся носороги!? На дороге находится ответ даже на такие сложные философские вопросы.

Человеку на дороге удается создать удивительно точный портрет России – портрет своего подсознательного, нарисованный пастелью интуиции и отборным маслом надежды, которое не идет на изготовление пончиков.

Впереди только дорога. В никуда, в мир настоящий, где реальные поступки имеют реальные последствия.

Онемение перед безграничностью мира – вот она вершина, на которую наш человек поднимается в этом для кого-то бесцельном топтании бесконечности, бесцельном для кого угодно, только не для русского человека.

Жизнь порой гораздо четче размечает расстояния, нежели метрическая система. «Все» и «ничто» – это крайности. Иной раз и не заметишь, как они сближаются. А сближаются они в слове «Родина».

К сожалению, каждый должен понять все сам. Никто ничему не обучит. Ни любви к женщине. Ни любви к Родине. Читатель, представь: приходишь ты на торжественное собрание, и лектор принимается обучать тебя и еще сотни собравшихся тому, как левую руку класть на высокое бедро, как правой рукой лифчик кружевной расстегивать...

Такая же история с Родиной. Никому нельзя верить. Тем более, когда кто-то начинает тебя обучать, как нужно любить или не любить Отчизну, приправляя все это примерами из Черчилля, славянофилов или диссидентов.

Каждый самостоятельно должен поверить в откровения мира. Или усомниться в них. А потом поверить. А потому что выбора нет. Ни у тебя. Ни у меня. Ни у Родины.

Пусть на этой большой русской дороге меня-тебя-его окатит откровение. Любить родину – это примерно так же, как в дневниках Кьеркегора о Боге: «Бесконечное величие Твое, о Господи! Даже если бы Ты не был сама любовь, даже если бы Ты был холоден, как лед, в своем бесконечном величии, я не перестал бы любить Тебя, ибо испытываю потребность любить величественное».

Человек всю ночь не спал. Он читал книгу «Вся правда о русской балалайке». На очереди кропотливое изучение монографии «Русская гармошка без прикрас».

Русскому человеку грустно. Оправданно грустно.

Самый печальный разговор в мире:

Русский человек: «Родина моя, я пришел, я стою пороге».

Родина: «А что тебе надо от моего порога?»

Казуистика гражданской печали выглядит примерно так:

Русский человек: «Родина, меня зовут "гражданин". Надо поговорить...»

Родина: «Тебе нужно поговорить или поговорить со мной?»

Один хороший французский писатель доверил своей героине озвучить очень «русскую» мысль: «Я работаю в психиатрической клинике. Нехорошо, конечно, но я теперь даже нахожу удовольствие в том, что мои пациенты не выздоравливают: пусть себе пребывают в неврозах, оно и лучше. Мне нравится быть им необходимой. Бывает, когда они изливают мне свои пустячные горести, я засыпаю под их бормотанье». Как будто Родина говорит о нас, о русских. Ощущение подспудной горечи и с привкусом пепла во рту, странная боль и неодолимое чувство утраты. АААААаааааа!.. КАААааак абиднаааа...

«Обогащайтесь. Торгуйте. Перепродавайте. Ищите новые коммерческие пастбища. Жизнь коротка», – призывает власть. Пожалуй. Пусть расцветет Россия всеми красками конкуренции, пусть в Америке поют наши песни про паромщика, пусть на Бродвее агрессивная реклама валенок конкурирует с настойчивой рекламой окрошки.

– Что это за дерьмо? – поинтересуется русский человек.

– Это идеологический суп патриотизма, а не дерьмо, – следует ответ.