Владимир Аврорский - Бразилия для любознательных

На следующий день утром я отправился прогуляться по городу. Стояла прекрасная погода. Выйдя из гостиницы, я оказался на просторной и многолюдной улице. На ближайшем здании я прочитал — проспект Риу-Бранку. Это была главная артерия города, ее деловой центр. Он поражал своим динамизмом, шумом и какой-то непонятной какофонией городских звуков. Среди них резали слух сигналы водителей автомобилей и автобусов. Этим они выражали свое нетерпение долгим стоянием в заторах. Риу-Бранку и прилегающие улицы были буквально забиты всевозможными видами транспорта. Вести машину в такой толчее было нелегко. И надо отдать должное местным водителям — они проявляли высокое мастерство, ловко маневрируя, обгоняя друг друга, как будто участвовали в автогонках. Автопарк бывшей столицы не отличался новизной. Место некоторых автомобилей явно было на свалке. Бразилия только вступила в автомобильную эру. Это потом, лет через тридцать, она войдет в шестерку ведущих автомобильных держав мира.

Нечто похожее происходило и на тротуаре. Нескончаемым потоком шли люди. Тут же на улице торговцы предлагали свой товар, нищие просили милостыню. Сквозь многолюдную толпу пройти можно было с большим трудом. Я шел, с любопытством разглядывая лица пешеходов, и не мог сдержать удивление при виде такого разнообразия этнических типажей. Кого здесь только не было! Оказалось, что в Бразилии живут не только европейцы, негры и мулаты, но и выходцы из Ливана, Сирии, Японии, Китая, Кореи.

Проспект Риу-Бранку поражал человека, только что прибывшего из Европы, своей непохожестью на ранее виденное. На всем его протяжении громоздились здания в 20–30 этажей из стекла, металла и бетона. В них размещались банки, акционерные общества, административные учреждения, магазины, кинотеатры. Моя прогулка по Риу-Бранку походила на посещение архитектурного музея под открытым небом. Передо мною предстала смесь стилей разных эпох. Очаровывало великолепие Муниципального театра — уменьшенной копии здания Парижской оперы. Маленькая изящная игрушка в окружении современных железобетонных домов. В окрестностях центральной улицы сохранилось несколько католических храмов, среди которых выделялась своей красотой огромная церковь Канделария. Недалеко от залива возвышались величественные здания Музея изящных искусств и Сената. Позже при строительстве метро сенатский дворец безжалостно снесут. Эти немногие шедевры архитектуры XIX века терялись среди однообразных высоких кубов и параллелепипедов.

Пройдя метров двести от городского театра, я оказался перед несколькими кинотеатрами с красочными афишами идущих в них фильмов. Это была «Синеландия» — киношный уголок главной улицы города. На ней и в соседних переулках находилось около двадцати кинотеатров, десятки ресторанов, ночных клубов и баров. Когда на город опускалась ночь, здесь загорались разноцветные неоновые рекламы. Поддаваясь их волшебной магии, жители города заполняли кинозалы, надеясь хотя бы на время забыть свои каждодневные проблемы. Ночная жизнь в переулках «Синеландии» не утихала почти до утра. В один из первых вечеров в Рио-де-Жанейро я зашел любопытства ради в кинотеатр «Рэкс», где шел испанский фильм «Греховная любовь». Очаровательная испанская певица Сара Монтьель играла главную роль в этой простенькой мелодраме. В те годы экраны бразильских кинотеатров заполоняли низкопробные американские боевики. Некоторое разнообразие вносили французские и итальянские фильмы и немногие приличные бразильские киноленты, такие как «Бог и дьявол в стране солнца» Глаубела Роши [5] Кинорежиссер (1938–1981), один из основателей «нового кино» в бразильском кинематографе. .

Там, где заканчивался проспект Риу-Бранку, начинался широкий бульвар Бейра-ду-Мар. Из-за огромного количества королевских пальм его можно было принять за прибрежный парк. Слева от бульвара простиралось море, справа — район Лапа. Здесь было много частных домов и вилл, разбросанных на склонах близлежащих холмов. Отсюда открывался изумительный вид на бухту Гуанабара. С трудом верилось, что совсем рядом — деловой центр Рио-де-Жанейро. До войны на Лапе было много ночных клубов, кабаре и баров. Это было излюбленное место художников, артистов театров и вообще творческой публики. Лапу не зря называли Монмартром [6] Квартал Парижа, который в XIX — начале XX века был излюбленным местом общения художников, писателей, музыкантов. бразильской столицы.