Владимир Переслегин - Богословие черного кожзаменителя - Антиаскетические опыты игумена Сергия Рыбко

Это ложная духовность, а можно сказать и точнее. Вспомните Пресли, Битлов, "Стоунз", "Доорз", "Кисс", того же Осборна и прочих первопроходчиков, ниспровергателей музыкальных, нравственных и других устоев. Именно они создали язык рок-музыки и высказывались на нем. Поэтому удивительно, когда один начинает на этом языке проповедовать о Христе, а другие – водить хороводы вокруг такого проповедника, – пишет еще один эксперт. 7) Популяризируемый о. Сергием Рыбко и "Радонежем" Константин Кинчев – настоящий, и при том тяжелый, рок-музыкант. Поэтому у него с "Black Sabbath" с их "The Illusion of Power" и "Kiss of Death" в тысячу раз больше общего, чем с любыми христианскими бардами, о. Романом Матюшиным, о. Романом Тамбергом. Осознает ли он, или нет, но он изъясняется музыкальным языком сатанистов "Черной субботы", хотя и располагает гораздо меньшим "словарным запасом". Так, "Мерседес" и "Жигули", хоть и отличаются по качеству, но ездят по одним правилам, в отличие от поездов и самолетов. В данном случае мы имеем дело с черными "Жигулями". Их общее с "черным Мерседесом" – не только хриплый мужской речитатив вместо вокала, чередующийся с децибелами. Не только беспощадный ритм ударных, вязкие и мрачные гитарные риффы, нагнетание тяжести, наваливающийся звуковой кошмар… Но главное – зловещая окраска опуса, вызывающие, угрожающие, жлобские интонации. Сентенции Кинчева: "крест не уронить", "правдой дорожить" и т. п., подчинены зловещему контексту рока. Мал квас все тесто квасит. Не обязательно произносить одни матерные слова, чтобы быть сквернословом. Достаточно перемежать ими речь, и эта речь будет невыносима, даже если будет состоять из призывов к нравственности. Так, Маяковский, сюсюкая "Крошка сын к отцу пришел…", остается громилой и жлобом, на совести которого "Я люблю смотреть, как умирают дети", "хорошо в Царя вогнать обойму" и "летите, в звезды врезываясь" на смерть Есенина. В роке есть общая интонация высказывания. Это является его ядром. Рок говорит с интонацией убийцы. Верный этой интонации рок-певец – хоть англосакс, хоть славянин – кидает текст как откровение и одновременно оскорбление всей Вселенной. Сочащееся сквозь музыку гнетущее, тревожное, удручающее настроение смакуется рокером. В этой "синтезированной" музыке содержится культ смерти. Он органически присутствует в любом роке, какие бы тексты с ним не соединялись. При любом различии по качеству от настоящей кожи, цвет этого кожзаменителя всегда черный. Кто обманул Кинчева, сказав ему, что рок-музыка совместима с христианской жизнью? Нет, рок-музыка продолжает дело Ницше и Рихарда Вагнера. В этой музыке отсутствует трагизм, так как здесь нет апелляции к добру. Если добрый Моцарт делится со слушателем, и притом очень бережно, сильнейшей личной болью, трепетом души перед непостижимостью смерти, и это сообщает музыке потрясающий трагизм, то рок ничего этого не знает. Он сам полон смерти, он ее индуцирует, он ходит с ней в обнимку. В рок-музыке смерть или предмет заигрывания и страшилок, или блатных "наездов" на смертных, доставляющих патологическое удовольствие как певцу, так и его фанатам. В романтической маске Чайльд-Гарольда мало трагизма, хотя человек, надевший ее и пытающийся сквозь нее петь, сам, быть может, весьма трагичен. Достаточно сравнить многозначительно-заговорщицкие и при этом какие-то очень тоскливые шепты Кинчева "по вере – любовь, по религии – Крест" и т. п. с "хриповатым" криком Высоцкого "спасите наши души!", чтобы понять: хоть лицо рока и мрачнее тучи, трагизма в нем нет и в помине. Рок никогда не испытывает боли, хотя сам бьет наотмашь. Его жестокой, бесчеловечной стилистикой вполне вооружен Кинчев. Морализм Кинчева исполнен чисто рокового мессианства. Он так же высокомерен, так же "давит массой", как шаманизм Битлов или сатанизм "Черной Субботы", отлученной от церкви клерикалами Англии отнюдь не за обличение ересей Запада, а за глумление над Крестом. Рок демоничен по духу. Рок героичен, романтичен и бесчеловечен, и Константин Кинчев, если хочет остаться человеком, пусть сбросит маску рокера. Рок это ад. Все в нем отравлено кошмаром. Это не "тема смерти", а сама смерть. В отличие от "Адажио in G minor" Альбинони, Струнного квартета KV 421, 20-го Фортепианного концерта, "Дон Жуана" и Реквиема Моцарта, трио "Памяти великого артиста" Чайковского и "Памяти Соллертинского" Шостаковича, где тема смерти вызывает слезы, в рок- музыке слез не бывает. Слезы могут быть у его жертв, но не у слушателей. Если в христианской культуре смерть и ад показываются художниками, торжествующими с войском Победителя смерти ("Днесь ад, стеня, вопиет"), или же смиренно отдающими дань естеству Адама, "плачущими и рыдающими, помышляя смерть", то в антихристианской культуре рока смерть показывается глазами убийцы.Читать дальше