Дмитрий Володихин - Интеллектуальная фантастика

Разница, таким образом, совсем невелика.

Еще того меньше она и в плане литературного качества (если сравнивать с интеллектуальной фантастикой).

В заключениях и послесловиях обычно занимаются подведением итогов и деланием выводов. Или, на худой конец, кратким изложением выводов, уже сделанных в главах основной части.

Я этим заниматься не буду.

Все, что требовалось сказать, сказано.

В фантастике мало критиков и литературоведов, занимающихся «коллекционированием» литературной реальности: чуть разговор заходит о «направлении», «течении», «литературной группировке», «эксперименте», видишь ухмылки ленивых людей, слышишь неизменный вопрос: «Хотел выпендриться?» В мэйнстиме десятки, сотни людей ведут протоколы литпроцесса, у нас – единицы, да еще под улюлюканье рядом проходящих товарищей. В мэйнстриме манифест группы из четырех человек делает погоду на несколько лет вперед, становясь предметом споров, проектирования и эстетических заимствований. У нас критики в упор не замечают новые литературные платформы и направления, рекрутировавшие десятки писателей... Это невнимание – следствие глубоко сидящего неуважения к самим себе. Чувства собственной второсортности. Комплекса неполноценности, который иногда пытаются выдать за комплекс превосходства.

Так я создал свой протокол, потому что информация исчезает, рассеивается, кому-то надо собирать ее и анализировать. Кому-то следовало сделать эту работу.

Но... когда любишь женщину, а потом любовь иссякает, и ты расстаешься с ней, трудно ограничиться прощальным жестом и фразой «Чао, бамбина! Сорри». Тема интеллектуальной фантастики, важная для меня и любимая мной, покинула мое сердце. Я держу ее за руку и говорю успокоительные слова, а она печально улыбается в ответ.

В общем...

Интеллектуальная фантастика в стране есть, она развивается непрерывно с первой половины 60-х годов. Живет она бедно и неуютно, но умирать не собирается.

Тридцать – сорок писателей барахтаются в холодных волнах книжного рынка. Им кидают спасательные круги тиражного письма, но лишь некоторые хватаются за них. Кто-то в конце концов тонет, уходит из «шоу» навсегда. Кто-то пытается выгрести к берегу на плотике «двойной адресации». Водица морозит и «гребаных эстетов», и «мистических романтиков», и «магических реалистов». Чтобы согреться, они плывут к маленьким островкам и там разводят огонь. Костерки видно издалека, туда, на свет, устремляются другие пловцы. Вот имена этим островкам: литературные группировки «Клуб русских харизматических писателей» и ЛФГ «Бастион», семинары Б.Н.Стругацкого и А.Балабухи в Санкт-Петербурге, творческие мастерские «Второй блин» Г.Л.Олди в Харькове, «Третья сила» М. и С.Дяченко в Киеве. А также несколько менее известных групп.

Эти тридцать-сорок упорны, меняться они не желают. К настоящему времени они сумели стать неотъемлемым элементом пейзажа нашей фантастики. Хлеб а , ромашки, топольки, раскидистые дубы, а меж ними – клён в ослепительном золоте.

К тому же, многие авторы хардкора нашей фантастики – Г.Л.Олди, Олег Дивов, Александр Зорич, Александр Громов, Евгений Прошкин, да и автор этих строк, Дмитрий Володихин, – время от времени забредают на территорию ИФ, почтительно отдавая ей дань. Тянет их туда, к этому клену. Там хорошо быть. Возможно, там... естественно быть.

Стало быть, фантастика хочет иметь эшелон, сомкнутый с высокой культурой. Бог весть, почему. Есть в этом нечто иррациональное. Для создания подобного рода явлений всегда и неизменно требуется концентрация культуры, волевое усилие, порой означающее самоотверженность, жертвенность. Но самостоятельная цивилизация, как правило, воздвигает такие эшелоны культуры и, следовательно, без них цивилизационный механизм обречен на выход из строя. Всё вроде бы есть в этой машине, а сколько ни поворачивай ключ, она стоит... Так и здесь: деталь, мелочь эта самая ИФ, но вот ведь с каким упорством она сама себя воспроизводит, и без нее души, быть может, не останется в могучем теле нашей фантастики.

Вероятно, всякая цивилизация должна иметь механизмы сложных высказываний. И без малозаметных «шестеренок» оные механизмы неспособны адекватно проартикулировать сложное высказывание. Может быть, оно, это самое высказывание, предназначено для выращивания собственной полнокровной элиты, и тут одних идей мало, нужны способы их подачи, на порядок-два-три более изощренные, чем простая и прямая передача информации. Нет их, и элита выходит туповатой, неполноценной – прорабы на месте инженеров, завхозы на месте министров, капитаны на месте генералов, маляры на месте художников.